Особенно,... 
17 
Она лишь беспомощно дрожала, потрясенная огромной пропастью, лежавшей между любовным опытом жениха и ее собственным. И сознание это было подобно физической боли, пронзающей все ее тело, вызывающей слезы.
Облегчение, испытанное ею, когда Рейт, казалось, готов был унять свой пыл, перешло в изнеможение, лишь только Энн поняла, что он и не собирается отпускать ее, совсем напротив.
— Раскрой губы, — уже другим тоном скомандовал он. — Только дети целуются с сомкнутыми губами. Ты не знала этого?
— Разумеется, знала! — выдавила Энн, готовясь к отповеди.
Но Рейт не дал ей договорить, охватывая ее рот своим и лишая дыхания.
Раньше ей тоже доводилось так целоваться с мальчишками, но она чувствовала лишь легкое разочарование, потому что не испытывала того необыкновенного накала страсти и близости, которых ожидала.
Но сейчас все было по-другому…
Ужас и дрожь охватывали ее, пока она пыталась осмыслить, что же происходит. Мысли, полные конфуза, недоумения, замешательства, роем проносились в голове. Как это получилось, что губы и поцелуи Рея, его показная и полностью наигранная страсть могли настолько обмануть ее инстинкт, что она почти верила ему. Хотела верить.
— Нет! — испуганно вскрикнув, она оттолкнула его. Никогда еще этот мужчина не смотрел на нее так.
Он дотронулся было пальцем до ее губ, но она отпрянула и потребовала прерывающимся голосом:
— Не смей!
— Повернись, — послышался в ответ мягкий, но требовательный голос.
Она опять нехотя подчинилась.
— А теперь снова посмотри в зеркало.
Энн настороженно взглянула на отражение их обоих. Жених с непроницаемым лицом стоял позади, легонько держа ее за плечи.
— Когда женщина целуется по-настоящему, это сказывается вот здесь, смотри. — И он дотронулся до ее красных, припухших губ. — А если женщина особенно чувственна, — спокойно продолжал Рейт, не обращая внимания на ее потемневший взор, — то и вот тут.
И с бесстрастностью врача он очертил на ее груди крут вокруг соска.
У нее так перехватило дыхание, что она не смогла вымолвить и слова протеста. Слава богу, что через толстый свитер совершенно невозможно было почувствовать, как ее соски набухли и затвердели от его поцелуев в губы. Ничто в его равнодушно-поучительном жесте не выдавало, что ему удалось это обнаружить. Он отпустил ее, и мученица облегченно вздохнула, хотя во всем теле еще был жар.
Ей хотелось сказать что-нибудь небрежное, обронив какое-нибудь незначительное замечание, но мозг отказывался соображать. Словно там, в голове, остался просто сгусток какой-то липкой, сладкой патоки.
Когда Рейт отошел от нее и двинулся к двери, она подумала о том, сколько же было у него женщин, которые вызывали в нем настоящую, а не эту поддельную страсть?
Подойдя к двери, он обернулся и предупредил:
— Теперь поздно менять решение, моя славная девочка!
4
— Что? Что ты сказала?
Негодование и возмущение — вот что звучало в этом вопросе. Увы, по этому поводу не могло быть сомнений. Больше недели оттягивала Энн момент сообщения Дэвиду о своем замужестве. Дело было не в том, что она предчувствовала его реакцию — отнюдь нет, — а просто боялась, что он поймет правду.
Не только Рейт, но и Уолт Кроуфорд предупреждал ее, в каком опасном положении она окажется, если люди заподозрят, что ее брак — не более чем ловкий ход.
— Мы-то с тобой понимаем, какими благородными побуждениями ты руководствуешься, — поучал ее Кроуфорд, — но другие могут и не понять.
— Рейт сказал, что Патрик может начать судебное преследование за мошенничество. Это правда? — с тревогой в голосе спросила Энн.
— Ну, это всего лишь предположение, — небрежно отмахнулся адвокат. — Ему придется представить очень веские, неопровержимые факты, доказывать, что от этого брака безусловно не может быть детей.
— Но это так и есть, — быстро сказала Энн. — Вы же сами знаете весь этот сценарий.
— Я знаю, ты знаешь, и Рейт знает, — успокоил ее Уолт. — Но никто другой не знает и не должен знать.
И вот поэтому-то Энн не спешила ставить в известность небезразличного к ее судьбе шефа. Она боялась, что не сумеет сыграть роль безумно влюбленной невесты столь убедительно, чтобы обмануть его.
Но в итоге оказалось, что он ставит под сомнение любовь не ее к Рейту, а Рейта к ней.
— Боже мой, Энни, неужели ты не видишь, чего он добивается? — возмущенно проговорил Дэвид. — Он хочет заполучить то, чего ни за какие деньги не купит.
17 
