Особенно,... 
21 
— Ну, Констанс, вы меня просто убиваете. Разумеется, мисс Подозрительность, я получил приглашение. Вот оно. — И Чарлз, словно фокусник, извлек из ниоткуда позолоченную карточку и показал ее Констанс.
— Но я его не посылала, — оторопела она. — Кто бы мог подумать, что вы заядлый искусствовед!
— Вы совершенно правы, — подхватил Чарлз. — Меня интересуют не картины, а их автор. Чувствуете разницу?
О да, она чувствовала. И еще как! Констанс озадачил не только намек, прикрытый его последней фразой, но и собственная беспомощность, из-за которой она не могла просто взять да и прекратить этот щекотливый разговор. Вместо этого она стояла перед своим мучителем и злилась на себя, чувствуя, как предательская краска стыда покрывает ее бледные щеки. И вообще, как у него язык-то повернулся такое сказать? — мысленно возмущалась Констанс. Говорит о каком-то интересе, а сам с Нового года ко мне и глаз не кажет!
Вероятно, Чарлз разгадал ее мысли, потому что в следующее мгновение она получила реальный ответ на свой вопрос:
— После рождественских праздников мне пришлось срочно улететь в Штаты. Дело, о котором я вам говорил и которое, как мне казалось, вполне закончено, вдруг приняло неожиданный оборот. Так что пришлось ехать и расхлебывать последствия своих поспешных действий.
— Ну и как — расхлебали? — спросила Констанс и удивилась своей резкости. — Значит, все эти три с половиной месяца вы прохлаждались в Америке?
О боже, что я несу?!! — ужаснулась она. Он ведь может подумать…
Синие глаза превратились в щелочки и остановились на ее разгоряченном лице.
— А вы что, дни считали?
— Вот еще! — выпалила Констанс. — Просто не люблю, когда мне врут. Теперь ответьте: как вы пронюхали об открытии выставки?
— Джеффри сказал. А разве это тайна за семью печатями?
— Конечно же, нет! — смутилась Констанс.
Джеффри и впрямь частенько захаживал к ней в гости: сначала чтобы установить сигнализацию, потом просто так — на чашку чаю. По правде говоря, он был единственным мужчиной, которому она позволяла себя навещать: ведь Джеффри — примерный семьянин и отец троих детей — ни разу не пытался за ней приударить.
Они общались легко и непринужденно. В разговорах с Джеффри Констанс старательно обходила темы, связанные с Чарлзом, но про выставку, видимо, проговорилась.
— Я всего лишь сказал Джеффри, что в этом месяце дел у меня будет по горло, и он любезно согласился достать это приглашение, — объяснил Чарлз, напуская на себя невинный вид. — Так что никакой дьявольщины, как видите. Все очень просто.
Но Констанс все представлялось сложным и запутанным, когда дело касалось этого мужчины. Однажды ей даже показалось, что дружеские визиты Джеффри продиктованы отнюдь не любезностью. А что, если это Чарлз приказывает своему управляющему присматривать за ней? Однако время шло своим чередом, а Чарлз не изъявлял ни малейшего желания продолжать навязчивые ухаживания. Это обстоятельство развеяло сомнения насчет тайной миссии Джеффри, и Констанс сочла свою подозрительность прогрессирующей паранойей. Но тогда почему Чарлз здесь? Она робко посмотрела в его прозрачно-голубые глаза и решила, что подумает об этом позже.
Он сейчас здесь, и от этого не отмахнешься. Оставалось терпеливо ждать его ухода.
Но Чарлз не ушел. Ситуация обострилась, когда после ланча к ним присоединилась миссис Уайтселл. Поскольку Саймон уже успел сообщить матери, что мистер Стэйн не кто иной, как богатейший землевладелец, в миссис Уайтселл тотчас же проснулся дремавший доселе дух предпринимательства.
Констанс заметила многозначительный взгляд своей мамочки в сторону потенциального клиента и укоризненно покачала головой. Ее беспокоило, что мать, будучи прирожденным коммерсантом, могла уговорить кого угодно и на что угодно. О деловой хватке миссис Уайтселл в Лондоне слагали легенды: она принадлежала к тому разряду людей, которые умели продавать холодильники эскимосам и шубы жителям Центральной Африки. Более всего Констанс смущало то, что мать может уговорить Чарлза потратить тысячи на ненужные ему картины.
К четырем часам галерею пора было закрывать, но уже с половины третьего Сандра не отходила от Чарлза ни на шаг. Едва познакомившись с ним, она незаметно увела его в тихий уголок, где у низкого кофейного столика располагались два уютных кресла. Вскоре словно по мановению волшебной палочки перед собеседниками возникло серебряное блюдо с фруктами и бутылка самого дорогого вина, хранимого миссис Уайтселл для умасливания особо платежеспособных клиентов.
21 
