37 
— М-да, если будет продолжаться в том же духе, боюсь, бал придется отложить, — жизнерадостно объявил Жервез.
— Угу, как раз до тех пор, пока все не переберутся в Лондон, — с грустной ухмылкой откликнулся брат.
Похоже, он просто не мог говорить ни о чем, кроме как о возможном крушении их грандиозных планов. Никто из присутствующих не выразил готовности хотя бы попытаться вывести его из плохого настроения, и даже собственная мать, судя по всему, испытала облегчение, когда, вскоре после того, как вся компания поднялась из-за стола, Mapтин, зевнув несколько раз, наконец объявил, что скука смертная, голова у него разболелась не на шутку и самое лучшее, по его мнению, немедленно отправиться в постель.
По сложившейся традиции оставшиеся уселись за вист, и вскоре все четверо настолько увлеклись игрой, что даже не обратили внимания, что ветер за окном перестал выть, тряся тяжелые ставни и испуская пронзительные вопли в темных закоулках замка. Только мисс Морвилл, которая сидела возле камина, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени, вдруг подняла голову.
— Послушайте, а ветер-то утих! — удивленно произнесла она.
— Давно пора, — пробурчала графиня, разглядывая свои карты. — А ведь и в самом деле утих! Недаром я только сегодня говорила Эбни: «Попомните мои слова, ветер непременно уляжется и в день бала погода будет отличная!» Льщу себя надеждой, что редко ошибаюсь в таких вещах. Боже мой, Сент-Эр, если бы я знала, что у вас на руках король бубен, мы с вами взяли бы лишнюю пару взяток!
— Боюсь, что это всего лишь затишье перед бурей, — произнес осторожный Тео.
Так оно и оказалось. После краткой тишины где-то вдалеке глухо, будто из-под земли, пророкотал гром. Графиня немедленно заявила, что она, собственно, так и предполагала с самого начала, потому что у бедняжки Мартина с детских лет перед грозой начиналась ужасная мигрень.
Прошло полчаса. Раскаты грома следовали один за другим, гроза постепенно приближалась, и наконец мисс Морвилл тоже решила отправиться к себе, сказав на прощанье, что раз уж грозе суждено разразиться, то пусть уж она поскорее закончится.
— Бедная Друзилла! — улыбнулся Тео. — Неужели вы так боитесь грозы?
— Я ее не люблю, — с достоинством пояснила она. — Бояться грома может только существо, стоящее на низшей ступени развития. Конечно, кому понравится, когда все вокруг грохочет, но вреда от этого ведь нет, не так ли? — Как всегда благоразумная, она аккуратно свернула свое вязанье, пожелала всем доброй ночи и отправилась в спальню.
— Кажется, нам предстоит на редкость беспокойная ночь, — проговорил мистер Клаун, сокрушенно покачав головой. — Вы заметили, весь день в воздухе чувствовалось какое-то напряжение — похоже, оно предвещало бурю! Остается надеяться, что это не потревожит сон вашей милости.
— Абсолютно в этом не сомневаюсь! — отозвалась графиня. — Уверяю вас, я не подвержена глупым страхам. Думаю, нужно что-то посерьезнее обычной грозы, чтобы разбудить меня и заставить мучиться бессонницей. У нас в Стэньоне сильные грозы достаточно обычное дело. Ах, вот наконец и чай! Бедняжка Друзилла! Жаль, что у нее не хватило терпения его дождаться — ведь обычно она разливает чай. Ну, ничего не поделаешь, придется на этот раз все сделать мне.
По мере того как сгущались сумерки, буря разбушевалась не на шутку. Не успевал стихнуть один оглушительный раскат грома, как вслед за ним раздавался другой, еще более ужасный. Казалось, небеса над Стэньоном были готовы вот-вот разверзнуться и поглотить злополучный замок со всеми его обитателями. Ветер, будто обезумевший дикий зверь, тряс тяжелые деревянные ставни, пронзительно завывал в каминных трубах и дымоходах, вздымая тучи золы в очаге, зловеще стонал в многочисленных темных коридорах и закоулках замка, издавая порой ужасающий вопль, который заглушал даже грохот грома.
Воспользовавшись тем, что его покровительница благоразумно удалилась в постель, Шаплэн тоже незаметно ушел к себе. Жервез и Тео остались в гостиной одни. Эрл закурил и предложил кузену присоединиться к нему, но тот отказался.
— И тебе не советую! Стоит только тетушке унюхать запах табака в этой комнате — а уж будь уверен, она унюхает! — как начнется такой тарарам, что и буря покажется детской забавой, можешь не сомневаться!
Жервез расхохотался:
— И что же она сделает, по-твоему? Отшлепает меня?! Боже, клянусь, у меня от страха сердце ушло в пятки! Она страшная женщина, Тео!
37 
