Глава 24

На следующий день в сопровождении десяти всадников Марк Юлиан переправился через Рейн и галопом поскакал по прямой, как стрела, дороге, проложенной Восьмым легионом, к боевой линии на северо-востоке. Цокот копыт подстегивал его нетерпение, а мысли забегали далеко вперед, обгоняя резвых лошадей, когда он размышлял, кого бы ему привлечь в первые помощники из числа способных проделать вместе с ним огромную работу по организации заговора. Однако через полчаса Марк Юлиан почувствовал успокоение Сказалось умиротворяющее воздействие тишины первозданного леса, которая окутывала всадников со всех сторон. Она спутала стройную логику мыслей и разворошила в нем старые мечты. Он словно вступил в союз с этой землей против собственного народа.

Девственная природа вокруг казалась траурной, будто оплакивала чью-то гибель. Пологие склоны невысоких холмов были одеты клубами тумана, а пелена неба между вершинами высоких деревьев блистала гордой, загадочной красотой. Стройные ели и сосны жалобно протягивали ему свои ветви, как бы стараясь изо всех сил обратить на себя его внимание. И опять у Марка возникло это навязчивое, зыбкое, как стелющийся над землей белесый туман, ощущение, что кто-то или что-то нуждается в его защите.

Когда их лошади уже изрядно устали и покрылись пеной, дорога резко раздвинулась. Справа показался прямоугольник из рвов и земляных валов, по верхней кромке которых шел частокол. Это был временный лагерь, разбивавшийся после каждого дневного перехода. Внутри укреплений взору Марка предстали аккуратные, ровные ряды палаток из козьих шкур, а в центре стоял большой шатер полководца. Сверху виднелся помост из бревен, увенчанный копной сена, которую зажигали в случае опасности.

Впереди слышались резкие повелительные выкрики, стук топоров, шум падающих деревьев. Всадники миновали повозки, запряженные мулами, на которых лежали инструменты для нарезания дерна, и вереницы солдат, несущих корзины с землей. Наконец, дорога кончилась, и перед отрядом Марка сплошной стеной встал лес, в котором сосны упирались своими вершинами прямо в небо. Здесь под командой двадцати четырех конных центурионов трудилась примерно треть Восьмого легиона — две тысячи человек. Работать им приходилось в полном вооружении, с висевшими на груди шлемами. Одни валили деревья, другие присматривали за повозками с поклажей. Отработавшая смена отдыхала, а в это время другая часть легионеров таскала обрубленные сучья, складывая их в завалы вдоль дороги высотой в рост человека. Они должны защищать легион от неожиданного нападения. Отряды всадников, приданных легиону, прочесывали находящиеся впереди участки леса в поисках возможной вражеской засады, исследуя попутно рельеф местности.

Откуда-то доносилось журчание лесного ручья. Работа шла быстро. В собранности и четкости действий легионеров чувствовалось, что они ощущали близкую опасность. Всем казалось, что в воздухе вот-вот засверкают молнии.

Марк Юлиан вдруг подумал, что находится на краю света. Хатты еще не показались, но чувствовалось, что враг близко и выжидает, наблюдая за ними. Марк Юлиан понимал, что у Домициана была еще одна невысказанная причина, по которой он послал его сюда. Император хотел, чтобы Марк своими глазами видел его успех: огромные пространства чужой земли, завоеванные в очень короткий срок благодаря совершенству его стратегии.

Валерий Фест, первый центурион легиона, подъехав к Марку, поприветствовал его. Это был суровый, молчаливый ветеран, побывавший во многих сражениях. Всем своим видом он излучал одновременно доброжелательность и непоколебимость. Ему было уже далеко за сорок, и волосы его тронула седина. Казалось, прибытие такой важной персоны, как посланец самого Императора, вовсе не беспокоило его. Марк Юлиан быстро осмотрел лагерь, задержавшись у катапульт различного размера и предназначения, установленных на повозках. Регулий, начальник легиона, к которому Домициан относился с сильным подозрением, не был готов приветствовать Марка, отговорившись наскоро придуманным предлогом. Но тот уже заметил венки, валявшиеся на земле, а также и другие признаки недавнего празднества. Возможно, отмечали день рождения одного из трибунов или центурионов. Марк Юлиан догадался, что Регулий страдает от похмелья и отлеживается в тихом полумраке своей палатки. Впрочем, такие мелочи мало занимали его. Когда же он поинтересовался, почему на месте не оказалось четырех когорт, ему сказали, что они посланы в помощь Одиннадцатому легиону Клавдия, который вел параллельную штурмовую дорогу в пяти милях западнее. У них случилась значительная задержка из-за оползня. Похоже, что все было сделано, как того требовал устав — по специальному разрешению, оформленному письменным приказом. В общем, Марку не удалось обнаружить каких-либо серьезных нарушений, все выглядело должным образом, но Марк понимал, что в этом трудно будет убедить Домициана.

  133