150 
Джек не ответил, но про себя подумал, что у врачей все же самые обоснованные причины находиться на фронте. По крайней мере они облегчали страдания раненых. А уж зачем сюда приезжали остальные… Джек уже давно сожалел о принятом им решении, хотя цели своей вполне достиг: он перестал день и ночь думать о Шарлотте. На смену горько-сладким снам о жене пришли кошмары, в которых он снова и снова убивал турок, брел в крови по окопам, а днем думал только о том, чтобы выжить. Война научила его не забывать об умерших, а оставлять их в покое. Довольно того, что они приходят к нему в тревожных сновидениях.
Чтобы хоть как-то отвлечься, он, как и все, с нетерпением ждал писем с родины, контакта с близкими людьми, с чем-то нормальным. Джек радовался, как ребенок, когда приходило письмо от матери, рассказывавшей о Киворд-Стейшн, или Лейни Ламберт, писавшей о делах на руднике ее мужа. Время от времени Элизабет Гринвуд тоже удавалось заставить себя написать несколько строк. И только от Глории не было никаких вестей, что все больше тревожило Джека. Конечно, почта в Штаты идет долго, к тому же письма наверняка сначала попадают в концертное агентство, которое потом пересылает их музыкантам. Но ведь прошло уже больше полугода с тех пор, как он послал Глории первое письмо с отчетом из Египта. Она давно могла ответить…
После того как Роли откомандировали на побережье, Джеку было одиноко. С другими ребятами своего взвода он толком не сошелся. Они уважали своего старшего, но между солдатами и сержантом не бывает дружбы. После битвы в окопах Джека снова повысили. Поэтому по вечерам он по большей части оставался один, и собственное существование казалось ему бессмысленным. Вылазки на побережье вносили в жизнь приятное разнообразие. Здесь можно было забыть о войне; мужчины резвились, словно дети. Но сколько времени отведено им на передышку? Командующий Бистон только что подтвердил то, о чем догадывался и сам Джек.
На протяжении следующих дней появились признаки приближающегося наступления. Дело было не только в том, что прибыли новые отряды и все дружно принялись копать траншеи, расширять и укреплять бункеры. Были установлены цистерны для воды, куда таскали воду. Мужчины ворчали, недовольные тем, что они вынуждены делать все это сами, хотя вокруг было полно вьючных животных: у нескольких индийских канониров имелись мулы, которые носили их оружие и обеспечивали им мобильность. В спасательных отрядах и полевом лазарете тоже были животные, в основном ослы, но на фронт не выделили ни одного.
— Враг заподозрит, что мы готовимся, — терпеливо объяснял Джек. — Поэтому и копаем ночью. Давайте, парни, это в наших же интересах — застать этих ребят врасплох. Между нашими и их траншеями пятнадцать ярдов. Это расстояние придется преодолеть…
Пятого августа Джека и других унтер-офицеров вызвали на совещание, проходившее на побережье. Майор Холлендер коротко объяснил стратегию запланированной атаки.
— Завтра мы идем в атаку. Наша цель — отогнать турок до самого Константинополя, и на этот раз у нас все получится. Ура гордым войскам Австралии и Новой Зеландии! Мы пойдем в атаку широким фронтом!
Джек и остальные присоединились к патриотическим крикам, при этом большинство мужчин испытывало такую же эйфорию, как и майор. Неудивительно, ведь многие из них были новичками и не видели атаки турок в мае.
— Но, сэр, если мы выскочим из окопов, они нас перестреляют, как зайцев, — произнес другой ветеран, озвучив именно то, о чем подумал Джек.
— Я слышу голос трусости, капрал? — В тоне, каким это было сказано, звучала явная издевка. — Боитесь смерти, солдат? — продолжал майор.
— По крайней мере не испытываю тяги к самоубийству… — пробормотал мужчина, впрочем, настолько тихо, что его услышали только ближайшие соседи.
— Наша цель — прорыв левого фланга, там маленькое расстояние между траншеями, так что есть шанс застать турок врасплох. И чтобы отвлечь их, мы начнем с корабельной атаки. Мы пойдем на Одинокую сосну…
«Одинокой сосной» солдаты называли хорошо укрепленную огневую точку турок. Здесь вражеская система траншей была вытянутой и у врага имелось достаточно места для того, чтобы собрать войска.
— Наша цель — вынудить противника сосредоточить там свои силы, тогда на северном фланге нам будет легче. Что касается нашего полка, то его черед придет только во время второй атакующей волны. Впрочем, я предполагаю, что вы поддержите товарищей на Одинокой сосне и будете тревожить врага со своих позиций. Собственно атака последует во второй половине дня, в семнадцать часов тридцать минут, сигналом послужат три свистка, три волны атаки. С нами Господь!
150 
