ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  64  

Самолет накренился, колени Холла уперлись в спинку переднего кресла: трясясь, как на ухабах, самолет наискось рассекал толщу облаков, пока не показалась земля. До самого горизонта протянулись клеточки полей, точно окна лежащего навзничь небоскреба. Самолет несся прямо на какую-то тонкую мачту, торчавшую вертикально, и вот она упала: это была дорога. Радист, определяя направление ветра, спускал через отверстие в полу нагруженный шнур. Казалось, они застыли на месте: чуть не целую минуту мозолил глаза хуторок, строгий квадрат белых строений под соломенными крышами. Уточнив курс, самолет набрал высоту и снова потерялся в облаках. Фред Холл заснул. Раскрылся рот, показав черный сломанный зуб; вздрагивал никелированный клубный медальон, когда встречный ветер ударял в самолет, – вид Фреда Холла воскрешал обстановку пульмановского третьего класса: воскресная поездка в Брайтон, виски с содовой, крашеная блондинка. Мягкая коричневая шляпа соскользнула на лоб, и во сне Фреду Холлу показалось, что его гладят по голове. Он кашлянул и громко сказал:

– Элси. – Ему снилось, что Крог хочет ему что-то сказать, но тут встревает Элси, отвлекает, гонит в ванну. А Крог стоит под окном и что-то кричит. – Ты забыл мочалку, – "говорит Элси и добавляет, что «Лайфбой» плохо мылится. Она никак не могла понять, что ему не хочется лезть в ванну, а хочется поговорить с Крогом. Раскачиваясь в лад с бурей, свирепствовавшей над Данией, Фред Холл крикнул вслух:

– Я не люблю ароматические ванны! – Самолет скандинавской авиалинии забирался все выше, уходя от грозы. 3200 метров. – Бабы, – выругался Фред Холл и проснулся. Спросонья он не сразу понял, откуда эта болтанка и рев моторов. Сзади клубился ливень. И снова чистое небо и месиво облаков между самолетом и землей. Он снова закрыл глаза. Перелет из Амстердама потерял для него всякий интерес. Европейские аэропорты он знал так же хорошо, как в свое время знал все станции на брайтонском направлении. Неопрятный Ле-Бурже; алый прямоугольник Темпльхофа, когда в сумерках едешь из Лондона, поливая светом фар асфальтированное шоссе; вихри белого песка вокруг ангара в Таллинне; аэропорт в Риге, где делает посадку самолет «Берлин – Ленинград» и в здании под жестяной крышей продают ярко-розовую газировку; громадный аэродром в Москве, на котором машины стоят гуськом и, ища, где приткнуться, летчики по указке регулировщика в лихо заломленной фуражке крутятся по полю, вылезая вперед и пятясь; аэродром на краю обрыва в Копенгагене. Удобное и скучное средство передвижения – временами Фред Холл тосковал по брайтонскому пульману, где случайный попутчик может сообщить дельные сведения о предстоящих бегах.

Проснувшись во второй раз, он пробрался в уборную и тайком выкурил сигарету (в самолетах скандинавской авиалинии курить не разрешалось); примостившись на судне, он пускал кольца едкого дыма. Смешная поза придавала ему выражение полнейшего наплевательства; повиноваться человеку, который ему платил, хранить верность тому, кого он обожал, и удовлетворять известные слабости, как-то: выкурить сигарету, раз в месяц напиться и, наконец, по его собственному выражению, «разрядиться» – вот все, что умещалось в его плоском и узком черепе. Как раз сейчас ему хотелось «разрядиться»; ему было страшно вспомнить, какими деньгами он ворочал в Амстердаме. А ведь они начинали вместе, он и Крог. Пожалуй, он был единственным человеком, который мог оценить путь Крога от тесной квартирки в Барселоне до дворца в Стокгольме. Покуривая на стульчике, Фред Холл не удивлялся такой карьере, но с любовью, подобно любви к женщине, выражавшейся в безвкусных подарках (в заднем кармане у него лежали брильянтовые запонки), думал: «Я всегда знал, что у парня есть голова на плечах». Он поболтал ногами и одно за другим выпустил несколько идеальных колечек, поставив на карту жизнь двенадцати пассажиров, пилота, радиста и несколько тысяч фунтов багажа. Впрочем, такие мелочи не тревожили Фреда Холла.

А тревожил его Лаурин и то, что Лаурин директор. Он с ним встречался и составил о нем самое невыгодное мнение; сам того не подозревая, он судил о людях по внешности (еще вопрос, стал бы он думать, что у Крога есть голова на плечах, будь эти плечи чуть поуже) – а Лаурин вечно болел. И первое время Фред Холл просто сходил с ума от зависти: как-никак он старый приятель Крога, он ни разу его не подвел, но директор кто-то другой, а он только человек, на которого Крог может положиться как на самого себя. Платили ему не меньше, чем Лаурину или другим директорам, но иногда Фреду Холлу до смерти хотелось увидеть свое имя в печати. Он не замахивался ни на что особенное, не помышлял, к примеру, сидеть директором в ИГС, но можно бы ввести его в правление какого-нибудь филиала вроде амстердамского.

  64