Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
110 
— Тристан, я повелеваю — как король. Если откажешься исполнить мой приказ, я отдам Иденби и Женевьеву кому-нибудь другому.
— Но она ждет моего ребенка!
— Найдется немало мужчин, которые пожелают усыновить ребенка такой красавицы и получить Иденби.
— Черт… — начал Тристан, но вспомнил, что говорит с королем. Будь он проклят, если отдаст кому-нибудь Иденби и Женевьеву! — Генрих, здесь есть одно затруднение. Эта женщина не выйдет за меня.
— Уверен?
— Абсолютно.
Король пожал плечами и снова принялся за работу.
— Так подумай, Тристан. Свадьба должна состояться до появления на свет ребенка. Если родится мальчик, он станет твоим законным наследником.
Тристан не сводил с короля удивленных глаз.
— Это все, — заключил Генрих, и Тристан вышел.
Он остановился в коридоре, отказываясь верить в то, что Генрих принуждал его к браку. Затем Тристан вспомнил о Лизетте. Она умерла, и тут уж ничего не поделаешь. Женевьева ни за что не согласится стать его женой. Но ей придется подчиниться, и тогда ребенок будет законным наследником, а она — женой. Навсегда. И если Гай попытается прикоснуться к ней, муж вправе дать ему отпор. Внезапно на душе у Тристана полегчало. Он улыбнулся и, насвистывая, пошел по коридору. Женевьева подчинится ему. У него созрел отличный план.
Глава 21
— Не говори глупостей — я знаю ее! — уверял Тристан Джона. — Она никогда не согласится!
Первым делом Тристан разыскал друга. Тот играл в шахматы с лордом Уиггином. Эдвина наблюдала за ними. Уиггин слыл опытным игроком, поэтому Тристан подсказал Джону несколько ходов — с таким расчетом, чтобы его друг поскорее проиграл. Как только Джон поднялся из-за стола, Тристан обнял его за плечи и, извинившись перед Эдвиной, сказал, что хочет поговорить с ним. Они вышли на улицу и направились к пристани. Стоял ясный холодный день, в воздухе уже пахло весной. Друзья миновали лавку, на вывеске которой красовались ступка и пестик: здесь торговали целебными снадобьями. Неподалеку виднелась вывеска цирюльника. Перед небольшой толпой прохожих плясали уличные мальчишки, а странствующий менестрель исполнял хвалебную песнь новому королю. В открытые двери кузницы было видно, как полыхает пламя в горниле.
— Но попытаться все-таки стоит, — возразил Джон, потирая озябшие руки. — Вон таверна. Давай зайдем? За кружкой славного эля легче принять решение.
Через десять минут их провели в отдельную, жарко натопленную комнату и поручили заботам смущенной служанки. Тристан уселся, протянул ноги к огню, обхватил ладонями оловянную кружку и задумался. Джон воодушевленно убеждал его в том, что достаточно заручиться согласием.
— Скажи ей, что ты готов забыть о прошлом. Нельзя допустить, чтобы пострадал ребенок.
— Джон, я знаю: она не согласится.
— В таком положении любая женщина пожелает выйти замуж за отца будущего ребенка. Напомни ей о грехе и искуплении!
— Слишком поздно. Женевьеве известно, что я сказал нашему доброму отцу Томасу из Иденби.
Джон глотнул эля, стукнул кружкой об стол и развел руками.
— Скажи, что это приказ короля!
— Ничего ты не понимаешь, дружище. Королям подчиняются из политических соображений. Отцы повинуются королям, дочери — отцам. Каждый из них боится что-нибудь потерять. А Женевьеве терять нечего.
Велев служанке подать еще эля, Джон вернулся к разговору:
— И все-таки напрасно ты это задумал!
— Отчего же? Подкуплю священника, и делу конец. Подкупить его несложно, достаточно объяснить, что он исполняет волю короля.
Служанка принесла поднос с полными кружками и поставила его перед Тристаном, наклонившись при этом так, что ее грудь чуть не вывалилась из глубокого выреза платья.
Тристан мимоходом улыбнулся миловидной и пухленькой девушке, с веселыми карими глазами и румяными щеками уверенный, что она уже прикинула, сколько запросить с него за услуги.
«Когда-нибудь она растолстеет, — думал он, — а эти румяные щечки поблекнут…» Тристан вдруг понял, что стал циничным. В молодости он счел бы эту милашку соблазнительной и провел бы ночь в бесхитростных развлечениях, уступая естественным желаниям.
Но теперь он сравнивал ее с Женевьевой, и это сравнение было явно не в пользу служанки. Долгими, бесконечными ночами в Ирландии Тристан представлял себе Женевьеву, видел изысканные очертания ее лица, высокие скулы, полные губы, словно нарисованные кистью искусного художника, ее стройную спину, длинные изящные ноги великолепной формы…
110 
