Особенно,... 
35 
* * *
Утром Михаил взял ее снова. Кэт и проснулась, почувствовав его поцелуи на своей шее.
Кэт снова и снова стонала, повторяя его имя.
— Прими со мной душ, — когда их страсть была утолена, сказал Михаил.
Кэт принужденно рассмеялась:
— Я воспользуюсь душем в своей каюте.
— Завтрак через десять минут, — твердо сказал он.
Кэт не пошевелилась, пока Михаил не скрылся в ванной. Когда она встала, внизу живота возникла боль. Она была настолько сильна, что Кэт стиснула зубы. Войдя в ванную и увидев себя в зеркало, она замерла от ужаса. Она выглядела как измученная кукла. Не имея времени заняться волосами, она перекинула спутанную гриву за спину и заколола.
Приняв душ, Кэт нанесла легкий макияж, пытаясь скрыть припухлости на губах и следы от его щетины на щеках и горле. Надев белье, она поспешно выбрала первое подходящее платье, — им оказался сарафан.
«Значит, вон он какой секс», — уже в которой раз с удивлением и чуть ли не благоговением подумала Кэт.
Ей понравилось все, что делал с ней Михаил. Как же быстро она переступила через свое смущение! Кэт была рада — ее первым любовником стал именно он, опытный, искусный, знающий, чего хочет не только он сам, но и она.
Завтрак был сервирован на палубе позади каюты Михаила. Солнце отражалось от бирюзовых вод Средиземного моря. Попивая кофе, Кэт пыталась удержаться от улыбки. Так хорошо, как сейчас, ей еще никогда не было. Неужели она счастлива? Но отчего? Ведь это был всего лишь секс, и отношения, которые связывали ее с Михаилом, были только деловыми. На большее ей не на что было надеяться…
— Теперь ты не можешь отдать мне назад дом, — спокойно сказала Михаилу Кэт.
Михаил вздернул черную бровь:
— Почему нет?
— Потому что это неправильно — мы ведь спим вместе.
— Это согласно чьему сексуальному этикету — твоему или моему?
Кэт попыталась объяснить:
— Если я приму от тебя дом, это будет похоже на то, словно я заплатила за него, переспав с тобой.
— Не ищи проблем там, где их нет, — посоветовал ей Михаил. — Я никогда не платил за секс и никогда не буду за него платить.
— Но я буду чувствовать себя неловко, приняв от тебя такой дорогой подарок, — упрямо сказала Кэт.
— Мы заключили соглашение, и я не вижу причин не выполнять своих обязательств. Это твой дом.
— Но сейчас он принадлежит тебе, — напомнила ему Кэт.
— Прекрати молоть чепуху! — вспылил Михаил. — Мы заключили соглашение, ты подписалась под выдвинутыми там условиями, так что будь добра их выполнять: мы сделаем так, как решу я.
Кэт вскочила со своего стула и подошла к перилам. Оглянувшись через плечо, она бросила:
— Ты снова говоришь, как какой-нибудь… неандерталец!
Кэт почувствовала его руки на своих бедрах, а затем и услышала его слова:
— Все, что угодно, лишь бы тебя это возбуждало.
— Меня это не возбуждает, — коротко ответила она.
Длинные пальцы подняли край ее юбки и погладили шелковистую кожу ее бедра.
Кэт замерла.
— Что, черт возьми, ты делаешь?! — воскликнула она, вновь обретя способность говорить.
Мужские пальцы коснулись кружева на ее трусиках.
— Хочу их снять, — как ни в чем не бывало сказал Михаил.
— Нет! — смешалась Кэт. — Ты совсем спятил?
— Ты нагая под этим сарафаном, и меня это возбуждает, — промурлыкал Михаил, прижимаясь губами к местечку пониже ее уха. Кэт словно опалило жаром. — А что такого?
— Без них я буду чувствовать себя некомфортно, — сдавленно пробормотала она, наклоняя голову, чтобы Михаилу было удобнее ее ласкать.
Он прижал ее к себе и поцеловал с такой страстью, что у Кэт закружилась голова. Вместе с ней он сел на свое место, его пальцы не прекращали своих ласк.
По спине Кэт прошла дрожь.
«Секс, нас связывает только секс», — снова напомнила себе Кэт.
Михаил был фантастический любовник, только и всего, никаких чувств к нему она не испытывает. Кэт встала с его колен.
— Моя мать умерла, когда мне было шесть лет, — неохотно сказал Михаил.
— От чего она умерла? — спросила Кэт.
— Роды у нее начались дома. Что-то пошло не так, и она умерла от кровотечения. Ребенок тоже умер.
— Должно быть, для твоего отца и для тебя это стало огромным ударом, — мягко сказал Кэт, испытывая искреннее сочувствие к его горю.
— Если бы за ней был обеспечен надлежащий медицинский уход, она бы, возможно, осталась в живых, но мой отец не хотел, чтобы она лежала в больнице.
35 
