Киро

Почему это не могло быть мое чертово сердце? Почему это должно происходить именно с моей девочкой? Я задавал этот вопрос с того дня, как Эмми и мне сказали, что у Харлоу проблема с сердцем. Я бы перевернул небо и землю, чтобы забрать его у нее. Но, как я не мог спасти мою Эмми, так я не мог спасти и дочь.

Она была упряма, и она была так чертовски храбра. Ее дьявольски упрямая голова, которой я восхищался. Пока она не решила, что собирается завести ребенка. Я знал, что она никогда не прервет это. В этом вся она. Она пыталась спасти мир с тех пор, как ей было три годика. Она всегда ставила других перед собой. Она предпочитала людей, которых любила, своим собственным желаниям и потребностям.

Это была одна из вещей, которые делали ее такой чертовски красивой. Прямо как моя Эмми. И она была всем, что осталось у меня от Эмми. Свет в глазах Эмми отсутствует так долго. Каждый день я приезжал к ней и надеялся увидеть, как ее глаза засветились пониманием и, что она вернулась ко мне, но этого не произошло. Ни разу.

Единственным способом увидеть этот свет, было взглянуть на нашу Харлоу. Наше маленькое чудо. И теперь она лежала там на какой-то чертовой больничной койке с трубками в ней, едва цепляясь за жизнь.

Все о чем я мог думать во время полета в Розмари Бич, это то, как я собирался обернуть руки вокруг шеи Гранта Картера за то, что сделал это с ней. Он не думал о ее безопасности, он думал своим чертовым членом. И моя милая Харлоу любила этого человека. Она хотела его ребенка. И он позволил ей пройти через это.

Теперь я был в зале ожидания со всем остальным. Раш пытался поговорить со мной, успокоить меня. Он не хотел, чтобы я был взвинчен, когда Грант вернется после того, как увидит ребенка, который, возможно, только что убил моего ребенка. Он сказал, что Грант был похож на развалину. Что все это время он стоял там, как одержимый, наблюдая за дверью на признак Харлоу. Ожидая любых новостей.

Он боялся. Хорошо. Чертовски хорошо! Он должен. Возможно, смерть была слишком хороша для него. Жизнь, как моя, была адом на земле. Именно это он заслужил. Смерть была бы слишком легким выходом для него.

Я оглянулся на Дина, который сидел с Блер, затем увидел, что остальная часть нашей группы нашла места, чтобы сидеть. Когда я получил звонок, они все поехали в аэропорт со мной. Они любили мою девочку также, как я. Она была их семьей. Был большой шанс, что они убьют Гранта.

— Киро, — сказал Грант, и я повернул голову, чтобы увидеть человека, ответственного за это. Он был одет в синий медицинский костюм и у него были темные круги под глазами. Бледность его лица не дала мне чувствовать себя лучше.

— Ты убил моего ребенка, — зарычаля, не в силах удержаться и не выместить свою боль на кого-то. Грант напрягся, и Раш сразу оказался между нами. Он выглядел свирепым и готовым принять удар на себя.

— Она жива. Она борется, потому что это — то, что она всегда делает. Мне плевать, кто ты, я вышвырну твою задницу из этой больницы, если ты не сможешь держать себя в руках. Я сожалею, что ты страдаешь. Я знаю, что ты напуган. Но и он тоже, — сказал Раш, указав на Гранта. — Он чертовски напуган. Потеря ее уничтожит его. Он уже разваливается на части. Поэтому не разбрасывай здесь свое дерьмо и не обвиняй его. Он поддержал женщину, которую он любит, когда она решила оставить этого ребенка. Он не мог вынудить ее сделать то, над чем она никогда не будет властна.

Дин встал перед сыном и положил руку Рашу на плечо, словно желая убедиться, что я знал, что не смогу напасть на Раша.

— Мальчик выглядит так, будто он прошел через ад. Харлоу не хотела бы этого. Она хотела бы, чтобы вы были тут друг у друга. Ты знаешь это, Киро, — сказал Дин суровый тоном.

Все они были на стороне мальчишки. Он не мог остановить это. Моя малышка хотела подарить ему ребенка. Она любила этого ребенка, потому что он был его. Но черт, я все равно винил его.

— Он не защищал ее. Он мог спасти нас всех от этого чем-то настолько простым, ка чертов презерватив.

Грант закрыл глаза, и я увидел, как он задрожал. Видимо, он тоже это знал. Он взял вину на себя. Хорошо. Он должен был знать, что если мы ее потеряем, он будет тем, кто убил ее. Он.

  57