20 
Джон обхватил ладонями лицо Дороти, несколько безумно долгих секунд вглядывался в ее бездонные глаза... и прильнул к губам.
Дороти не находила в себе сил, чтобы остановить его. Она оказалась совершенно беспомощной перед его напором. Более того, у Дороти все внутри словно плавилось от нахлынувшего желания. Ей даже показалось, что, стоит Джону выпустить ее из объятий, и она растает.
— О, Дороти, что ты со мной творишь! — выдохнул Джон и снова погрузился в ни с чем не сравнимое блаженство.
Дороти вспомнила давно забытые ощущения и переживания. Она с жаром отдалась поцелую, с удовольствием чувствуя всем телом исходившую от Джона особую мужественность и силу его желания.
Но ситуация начала пугать ее, несмотря на возрастающее наслаждение. Надо во что бы то ни стало прекратить все это, но как? Как отказать себе в удовольствии быть с Джоном? На самом деле, все было предопределено с самого начала, как только Дороти приняла решение остаться. Странно только, что прошло столько времени, пока это наконец случилось.
Все ранее сдерживаемые ею эмоции вышли из-под контроля, джинна выпустили из бутылки. Дороти со страстью отвечала на поцелуи и, когда Джон подхватил ее на руки и легко понес вверх по лестнице, не пыталась сопротивляться.
Все тело Дороти жаждало любви и требовало удовлетворения. Оба не проронили ни слова, напряженное ожидание неизбежного все возрастало, становилось трудно дышать. Джон принес Дороти в комнату, где, по всей видимости, останавливался, когда гостил у отца, опустил на кровать и начал срывать с себя одежду.
Дороти завороженно наблюдала за его порывистыми движениями. Вот полетела в угол рубашка, за ней последовали обувь и носки. Затем он быстро справился с ремнем и молнией на брюках. Дороти напряглась, когда на Джоне остались только плавки. Она не могла отвести глаз от того, что явственно выделялось под ними.
Теперь возбуждение Дороти достигло высшей точки: сердце бешено колотилось, груди набухли, страстно желая ласки. Дороти соскользнула с кровати и начала снимать одежду.
— Нет, предоставь это мне! — повелительно остановил ее Джон.
Джон уже был без плавок, он возвышался над ней, ни сколько не стесняясь своей обнаженной мужественности.
— Ну как я тебе, Дороти? — спросил он, явно желая услышать ее одобрение.
С трудом сглотнув, Дороти молча кивнула. Джон взялся за нижний край ее футболки и быстро стянул его через голову Дороти, которая с готовностью подняла руки. Следом за футболкой на пол полетели джинсы. Несмотря на дрожь в пальцах, Джон справился с застежкой бюстгальтера и с черными кружевными трусиками.
Они нетерпеливо бросились в объятия друг друга, и вскоре уже Джон по очереди ласкал губами груди Дороти, а его руки блуждали по всему телу Дороти, задерживаясь в сокровенных, только им двоим известных, местах.
Дороти извивалась, стараясь нащупать рукой то, что больше всего желала в эту минуту.
— Не надо, — почти простонал Джон, когда она была почти у цели.
Они слились в одно целое и одновременно испытали взрыв блаженства. Джона вдруг поразила мысль: как же я мог жить без этой женщины, которая стала для меня всем в этой жизни? Когда все было кончено и они лежали в тишине, не в силах пошевельнуться, Джон подумал, что это самый счастливый момент в его жизни, который, возможно, никогда больше не повторится.
Дороти уютно свернулась калачиком, прижавшись к Джону, и нежно поглаживая кончиками пальцев его грудь. И тут Джона осенило: так вот что стояло за ее предложением помочь! По всей видимости, Дороти удачно спланировала нашу близость, пытаясь таким образом вернуть мое расположение и сохранить наш брак... чтобы снова тянуть из меня деньги!
От этой догадки кровь застыла в жилах Джона.
6
Дороти не спалось. Она смотрела на серебристый серп месяца, а в голову лезли всякие невеселые мысли. Дороти напрасно понадеялась, что после всего, что сегодня между ними произошло, Джон предложит ей перебраться в их некогда общую постель. Она даже вообразила, что настало время примирения. Как же она ошиблась!
От воспоминаний о ласках Джона и о потрясающих минутах близости с ним пульс Дороти всякий раз учащался. Однако она мысленно задавала себе один и тот же вопрос: сколько еще Джон собирается держать ее в состоянии полной неопределенности относительно дальнейшей судьбы их брака?
20 
