39 
— Дороти, дай мне шанс.
Он заметил, как возмущение Дороти сменилось неуверенностью, когда их взгляды встретились. Она быстро отвела глаза, будто боялась что-то выдать, и у Джона мелькнула слабая надежда, что шанс еще не потерян.
Джон всегда знал, что между ними существует некая нерушимая связь, вот и сейчас он ее почувствовал. Ему придется приложить максимум усилий, чтобы из слабой искры вновь разжечь яркий большой костер.
— Дороти, клянусь чем угодно, что больше никогда в жизни не обижу тебя! Ты носишь ребенка, который зачат от нашей любви. — Уж этот факт она вряд ли решится отрицать, надеялся Джон. — Неужели у тебя хватит совести еще до рождения лишить малыша отца?
И для того чтобы обеспечить ребенку нормальные условия жизни нужны средства, хотел добавить Джон, но вовремя одумался: сейчас слишком опасно затрагивать тему, чего доброго Дороти не так поймет и вообще отвернется от него.
— Моя совесть тут абсолютно ни при чем, Джон. Все дело в тебе. Сколько можно бросать мне в лицо гнусные обвинения и затем снова манить меня как ни в чем не бывало, словно я твоя собственность?
— Ты права, я полностью осознаю свою вину. Но сейчас речь о ребенке. Ему в равной степени нужны оба родителя.
Они с Дороти часто беседовали о семье и о детях, но не планировали заводить ребенка так быстро. Дороти, помнится, соглашалась, что ребенку нужны мать и отец, а если случится непоправимое и семья распадется, они должны держаться вместе ради детей. Неужели она все забыла?
Дороти глубоко вздохнула, прикрыла глаза и молчала несколько секунд, которые показались Джону вечностью. В нем затеплилась было слабая надежда, однако слова Дороти развеяли ее:
— Извини, Джон, но у нас с тобой ничего не получится.
— Нет, все может получиться, если мы оба этого захотим! — страстно возразил Джон. — Я не представляю жизни без тебя, у меня и мысли нет использовать ребенка в корыстных целях, чтобы вернуть тебя. Вы нужны мне оба. Ты для меня все, а последние два дня были самыми черными в моей жизни.
— Джон, — нетерпеливо перебила его Дороти, — я много всего передумала и не представляю себе жизни с человеком, который мне не доверяет. Ничего не получится, подсознательно я буду ожидать нового оскорбления с твоей стороны.
— Ты не права, больше не будет никаких оскорблений, — твердо пообещал он, задетый за живое, что Дороти так плохо думает о нем. Неужели его извинений недостаточно? Ну что ей еще нужно, чтобы она поверила?
— Нет, Джон, ты так ничего и не понял. Ты раскрылся мне совершенно с другой стороны, о которой я не подозревала раньше. Неужели так трудно понять, что я сейчас чувствую? Я в жизни не брала чужого, а ты втоптал меня в грязь своими обвинениями! И ты всерьез думаешь, что я могу вернуться и жить с тобой только потому, что у нас будет ребенок? Нет, Джон, это выше моих сил.
Последняя надежда Джона рухнула. Не будет же он силой возвращать ее домой! Он никогда не видел Дороти столь решительной, но в гневе она казалась ему еще более привлекательной.
Джону хотелось прямо сейчас затащить Дороти в постель, любить и ласкать ее, как в первые дни их брака. Но правильно ли таким образом добиваться ее согласия? Дороти может вернуться только добровольно, если сама решит, что так будет лучше для нее и для ребенка.
— Ну как мне убедить тебя, что все у нас теперь будет хорошо?! — Джон был готов опуститься перед Дороти на колени, если бы это могло хоть как-то помочь. Никогда еще он не чувствовал себя столь беспомощным. Упрямство Дороти приводило его в отчаяние.
— Надо было думать раньше, Джон.
— Как будто я не делал это тысячу раз, Дороти! — вскричал Джон, наклоняясь к ней и беря за руки. — Я не хочу оставлять тебя одну, нам надо быть рядом в этот ответственный и важный для нас обоих период.
Дороти прикрыла глаза, пытаясь скрыть свои чувства, но Джон понял, что оборона дрогнула. По крайней мере, Дороти не отдернула руки.
— А если ты заболеешь здесь одна? — продолжал осаду Джон. — При таком токсикозе тебе необходимо, чтобы кто-то был рядом. Пожалуйста, Дороти, поживи в Лог-хаус хотя бы до рождения ребенка. Дай мне шанс доказать, что я действительно люблю тебя и никогда больше не обижу.
Дороти медленно открыла глаза, и в их бездонной зеленой глубине Джон заметил нерешительность.
— Если после рождения ребенка ты решишь, что не можешь жить со мной, — продолжал он, — я не стану тебя удерживать.
39 
