55 
При этой мысли его губы горько скривились. А многим ли он, Клод, лучше Джаспера? Они оба обижали эту прелестную девушку. Но больше никто из них не причинит ей зла.
Ему показалось, что ожидание результатов обследования затянулось на много часов. Клод ходил по коридору, заглядывал в двери, пытался узнать, что делают с Флоренс, но все без толку. Наконец к нему вышел врач.
– Что-то неладно? – спросил Клод взволнованно. Вид у врача был-слишком серьезный для хороших известий.
– К сожалению, весьма велика вероятность того, что мисс Нильсен может потерять ребенка. Я оставляю ее в больнице, ей требуется полный покой.
Клода с головы до ног обдало холодом, он почувствовал даже, что превращается в ледяную глыбу.
– Но сама она… в безопасности?
– С мисс Нильсен все в порядке.
– А ребенок? – спросил он прерывистым шепотом.
– Нам остается лишь надеяться на лучшее.
– Можно повидать ее? – У него навернулисьслезы на глаза. Впервые в жизни Клоду захотелось зарыдать в полный голос, бить себя в грудь от тоски и безысходного отчаяния. Во всем виноват только он.
– Зайдите к ней, но только на несколько минут.
Когда Клод вошел в палату и увидел лежавшую в кровати Флоренс, неподвижную и беззащитную, с закинутыми назад волосами и белыми как мел щеками, он только и сумел что изобразить на лице бледное подобие улыбки.
– Флоренс, милая… – Он сел на стул и взял ее за руку. – Прости. Прости меня.
Она слабо улыбнулась в ответ.
– За что? Ты не виноват, что я упала. Ему не хотелось спорить.
– Ты должна слушаться врачей, соблюдать все предписания и как можно быстрее поправиться. – Сказали ли ей об угрозе, нависшей над ребенком?
– Хорошо.
– Флоренс, я люблю тебя. – Но ее глаза уже закрылись, она спала. Теперь не узнать, слышала ли она. Он так хотел чтобы она знала, чтобы это помогло ее выздоровлению, убедило, что она не одинока, что ей не придется растить ребенка одной, что он всегда будет рядом. – Я приду утром, – прошептал он, осторожно целуя ее в щеку.
Флоренс шевельнулась и улыбнулась во сне. Возможно, она все-таки слышала.
Клод еще раньше позвонил Морин из больницы и заехал к ней по пути домой. Она ужаснулась, услышав плохие новости о ребенке.
– Флоренс сейчас спит, – сказал Клод. – Нам ничего не остается, как только надеяться и молиться.
Флоренс не понимала, из-за чего такая суета. Она чувствовала себя нормально. Почему ей не позволяют встать? Врачи сказали, что это из-за ребенка, но они просто осторожничают. Ведь она даже не ушиблась при падении. Клод проводил у ее постели долгие часы, приносил каждый день цветы и шоколад, держал ее за руку, рассказывал смешные истории, стараясь развеселить, всячески выказывал свое участие. Флоренс все хотелось спросить, приснилось ли ей, что он признался ей в любви, но она стеснялась. А больше он этих слов не повторял, так что, по-видимому, она всего лишь видела сон, счастливый сон.
Домой ее выписали только через две недели. И там Флоренс ожидал приятный сюрприз – приехала мама. Морин привезла ее из аэропорта в то же время, когда Клод забрал Флоренс из больницы.
Увидев друг друга, мать и дочь обнялись и расплакались. Мэй Нильсен не скрывала беспокойства за дочь, но Флоренс принялась горячо уверять ее, что теперь все хорошо. В течение этих первых волнующих минут Клод стоял в сторонке. Флоренс протянула ему руку.
– Иди, познакомься с моей мамой. Мама, это Клод, отец моего будущего ребенка.
Клод протянул руку, но Мэй вместо этого порывисто обняла его.
– Именно таким я вас себе и представляла, после нашего телефонного разговора – красивым и милым. Моей дочке очень повезло.
– Вам еще предстоит убедить ее в этом, – усмехнулся Клод.
Позднее Морин и Мэй, которые давно не виделись, удалились на террасу, чтобы обменяться новостями и предаться воспоминаниям, а Клод и Флоренс сели на мягкий диван в холле, каждый в свой уголок.
После минутного молчания Клод вздохнул и произнес:
– Может быть, сейчас не время и не место, но мне необходимо кое-что сказать тебе. Я больше не могу ждать.
Флоренс нахмурилась. Вступление звучало тревожно. Наверное, речь пойдет о ребенке. Он начнет настаивать на том, чтобы забрать его. Но он прав – сейчас не время и не место спорить. Ведь она даже еще не окрепла окончательно, только что встала с больничной койки. Флоренс бессознательно сжала край выложенного подушками сиденья дивана, готовясь к худшему.
55 
