– Давайте заставим Уолтера немного поволноваться. – Рей взял унизанную бриллиантами руку Мэриан и, поднеся к губам, поцеловал кончики пальцев.
Щеки женщины вспыхнули, лицо расплылось в довольной улыбке.
– Дамы. – Он подмигнул и увел Лорен.
Глядя, как стремительно удаляется земля, Лорен почувствовала, что ее мутит. На этот раз не из-за ребенка, а из-за стремительного подъема в стеклянном лифте. Положив руку на живот, она отвернулась к стене.
– Что с тобой? – Рей обхватил ее, прижав к себе.
– Голова закружилась. – Она прислонилась к нему. Ласковое поглаживание по спине действовало успокаивающе. – Мне уже лучше. Спасибо.
Лифт открылся на сорок седьмом этаже. Рей жестом предложил ей выйти. Лорен послушалась, но посмотрела вопросительно.
– Ты говорил, что заказал ужин. Я думала, мы поднимаемся в ресторан на крыше.
– Сегодня был долгий день. Я заказал ужин в номер. Надеюсь, ты не против?
– Нет, но разочарована. Я ждала, что буду отдыхать и наслаждаться видом с крыши. Нью-Йорк выглядит таким манящим, а я почти ничего не видела.
Ярчайший пример высокомерного поведения, которое так ее раздражало.
– Извини. – Он наклонился и поцеловал ее в макушку. – На сегодня с меня довольно публичности. Я попросил, чтобы стол переставили к окну. Вид будет почти таким же, как с крыши.
– О! – Ей вдруг стало неловко. Она не подумала о том, насколько утомительно для него постоянное пребывание «на виду». Почувствовав, как обволакивает тишина, царившая в номере, признала, что это наилучший выбор. – Да, ты прав. Что ты заказал?
– Лобстера, стейк, разные гарниры и десерты. Мне хотелось, чтобы у тебя был выбор.
– Ты очень заботлив. – Так и есть. Настроение Лорен улучшилось. – Выглядит привлекательно.
Она выбрала лобстера и маленький кусочек стейка со спаржей и нежным розовым картофелем.
– Как твоя голова? – Он скользнул озабоченным взглядом по ее лицу. – Если хочешь, я отодвину стол от окна.
– Нет, нормально. Это все быстрое движение и мелькание перед глазами. А здесь стол стоит неподвижно, и все будет хорошо. Хотя я, пожалуй, воздержусь от вина. Так, на всякий случай. – С каждым разом становилось все труднее находить повод, чтобы отказаться от алкоголя и кофеина. – Вид действительно прекрасный.
Нью-Йорк раскинулся перед ними во всем своем сверкающем великолепии. Высотки и мосты соединялись между собой яркими нитями освещенных улиц. Лорен узнала Эмпайр-стейт-билдинг. Рей показал еще несколько самых известных достопримечательностей.
– А где Куинс?
– Отсюда не видно. Он в стороне.
Даже с такой высоты и расстояния Лорен видела, какое бурлящее движение царит в городе. За всю свою жизнь она не видела более живого и подвижного мегаполиса, чем Нью-Йорк. Рей рассказал, чем занимался сегодня в доках, и даже заставил смеяться, описывая некоторые эпизоды с присущим ему чувством юмора. Она не стала утомлять его скучным рассказом о том, как провела время в спа, ограничившись уверением в том, что отдохнула и расслабилась.
– Хотя все равно не так, как здесь.
Его глаза вспыхнули. Он взял ее за руку. Прикосновение успокаивало и вместе с тем возбуждало.
– Я понимаю, о чем ты. У меня такое чувство, будто мы уже целую вечность не были одни.
Да. Она тоже это чувствовала. И скучала по нему. Столь же удивительно, сколь и правдиво.
Они почти все время проводили вместе, но почти никогда не оставались наедине. По сути, это первый раз с тех пор, как они уехали из Голливуда. Ну, если не считать времени, проведенного в спальне, где ни один из них не мог по-настоящему расслабиться. Ребенку, может, и нравилось спать рядом с «папочкой», но «мамочке» казалось порядочной нервотрепкой.
Сейчас в номере царила интимная, спокойная атмосфера. Прекрасный вид и изысканная еда были слишком хороши, чтобы их портить. Но они давали прекрасную возможность задать несколько вопросов, которые беспокоили Лорен.
Мамо упоминала о клятвах, которые он собирался давать, и о чем-то, связанном с беременностью. Конечно, сложить два и два не составляло труда, но Лорен не устраивали домыслы. Она всегда предпочитала факты, не оставлявшие места для недопонимания. Однажды она уже позволила себе довериться чувствам и оказалась в плену мучительных отношений, которые Тори называла унизительными. Лорен из гордости не могла с этим согласиться, уверяя себя, что до этого не дошло. Но, главное, усвоила горький урок: никогда не позволяй сердцу взять верх над головой. Особенно это важно теперь, когда она должна думать о ребенке.