Особенно,... 
7 
Оскар встрепенулся, огляделся и нацепил очаровательную улыбку.
– Мы поговорим в моем кабинете. – Он зашагал прочь, а следом за ним притихшая Софи.
Заккео посмотрел на Гарри, потом на Еву.
– Ты уверена? – спросил Гарри с трогательной заботой во взгляде.
Ева кивнула:
– Да.
– Хорошо. Возвращайся скорее, моя радость. – Гарри поцеловал ее в губы.
Заккео едва слышно прорычал. Ева вздрогнула.
– Пошли, Ева, – сказал Заккео.
От его самоуверенной интонации ее бросило в дрожь.
Как только Заккео закрыл за собой дверь кабинета Оскара, тот повернулся к нему от камина, который не был разожжен. Ева снова заметила тревогу в глазах отца.
– Прежде чем ты начнешь говорить, я предлагаю тебе хорошенько подумать, сынок. Даже если бы время и место были подходящими…
– Я тебе не сын, Пеннингтон, – в ярости ответил Заккео. – А пришел я сюда потому, что у меня есть пять тысяч триста двадцать две страницы документации, которая доказывает, как ты и твои сообщники засадили меня за решетку за преступление, которого я не совершал.
– Что? – Ева ахнула и недоуменно закачала головой. – Мы тебе не верим.
Заккео смотрел на ее отца:
– Ты, может быть, мне не веришь, а твой отец верит.
Оскар Пеннингтон рассмеялся, но как-то невесело. На его лбу выступила испарина.
Ева заупрямилась:
– Я уверена, что наши юристы с легкостью опровергнут все твои доводы. Если ты приехал, чтобы сделать гадость, то ты выбрал неподходящее время. Возможно, нам лучше встретиться с тобой в другой раз?
Заккео не двигался. Заложив руки за спину, он просто наблюдал за отцом Евы, словно хищник, готовящийся нанести смертельный удар.
Молчание затянулось. В воздухе витала угроза. Ева посмотрела на отца, потом на Софи; ее страх усилился.
– Что происходит? – спросила Ева.
Отец с такой силой схватился рукой за каминную полку, что костяшки его пальцев побелели.
– Ты выбрал не того противника, – сказал Оскар. – Ты очень ошибаешься, если думаешь, что я позволю тебе шантажировать меня в моем собственном доме.
Софи вышла вперед:
– Папа, не надо…
– Хорошо, что ты по-прежнему высокомерен, – прервал Заккео сестру Евы. – Я рассчитывал на это. А теперь я скажу, что собираюсь делать. Через десять минут я улечу отсюда с Евой, на глазах у всех гостей. Ты даже пальцем не пошевелишь, чтобы меня остановить. Ты сообщишь всем, кто я. Потом ты официально объявишь, что именно за меня твоя дочь выйдет замуж через две недели, и у нас есть твое благословение. Я заметил нескольких репортеров, поэтому твое заявление получит огласку. Если мне понравятся их репортажи, я свяжусь с тобой в понедельник, и ты начнешь отдавать мне долги. Однако если завтра утром в прессе не будет сообщений о нашей помолвке с Евой, я передумаю.
Дыхание Оскара Пеннингтона участилось. Он открыл рот, но не произнес ни слова. Ева уставилась на Заккео.
– Ты явно свихнулся, если думаешь, будто твои нелепые требования удовлетворят. – Она резко повернулась к отцу: – Папа? Скажи что-нибудь.
– Ему нечего тебе сказать, Ева. Он сделает именно так, как я говорю.
Она повернулась к Заккео и в очередной раз изумилась переменам, которые в нем произошли.
– Ты сумасшедший! – выпалила она.
Заккео не сводил взгляда с ее отца:
– Поверь мне, дорогая, я еще никогда не был так разумен, как сейчас.
Глава 3
Заккео наблюдал за тем, как рассерженная и озадаченная Ева смотрит на своего отца.
– Давай, Оскар. Она ждет, когда ты пошлешь меня к черту. Что же ты молчишь?
Пеннингтон подошел к письменному столу, его лицо посерело, а дыхание стало затрудненным.
– Отец! – Ева подскочила к нему, когда он рухнул в кожаное кресло. Она проигнорировала ядовитый взгляд сестры.
Заккео хотел схватить Еву и запретить ей смотреть на страдания отца. Однако он позволил, чтобы драма разыгралась в полную силу.
Он желал увидеть беспомощность в глазах Оскара Пеннингтона, которую тот жаждал видеть во взгляде Заккео на следующий день после вынесения приговора.
Обе сестры суетились около отца. Обе были испуганы. Ева посмотрела на Заккео, и ему стало не по себе. Он не ожидал, что так остро отреагирует на ее страх.
Она понравилась ему сразу, как только он увидел ее в ночном клубе и услышал ее проникновенное пение. Ева стояла на освещенной сцене, а пальцы ласкали черный микрофон так, словно она прикасалась к возлюбленному.
Даже точно зная, кто она такая, Заккео не смог перед ней устоять. Через несколько недель после их знакомства он убедил себя, что Ева не похожа на своих алчных родственников. В тот день, когда Заккео заключили под стражу, она публично отреклась от связи с ним, нанеся ему последний удар.
7 
