Особенно,... 
141 
Когда-то она также смотрела на него, и сердце горело на углях безнадеги.
- Помоги мне! – шептала она, обводя контур его лица, захлебываясь отчаяньем. –Оставь мне хоть каплю веры в будущее!
Но каждое утро ей приходилось склеивать себя, прятать боль и держать голову высоко перед старухой, держаться ради дочери и делать вид, что она сильная, лететь раненной птицей дальше. Только куда и к чему она не знала. Начинать жизнь с нуля страшно...
В некотором роде она даже была рада, что Маркус не звонил, хоть и не находила себе места от беспокойства за него. Такое подвешенное состояние было сейчас необходимо. Ей не хотелось что-то для себя решать, выбирать и "продолжать жить", не хотелось ничего. Иногда в минуты отчаянья, она срывалась, набирала номер Беллы или Мегги, но потом бросала трубку. Боялась сравнений, боялась узнать, что те уже во всю радуются, что наконец он избавился от неподходящей по их мнению жены. Да и что бы она сказала? "Здравствуй, Мегги. Твой сын ушел от меня к другой семье, что мне делать? Хотя, если он не хочет разводиться, значит, не будет жить с белобрысой шл*хой." Но разве это что-то меняет для нее? Она знает ответ свекрови, и он не будет отличаться от ее собственного: "это ничего не меняет , ничего не сделать , ибо сама виновата!" - вот она правда, и ничего тут не попишешь. Бабушке тоже не было желание звонить, не хотелось вообще обсуждать ситуацию даже с собой, ибо уже не имело смысла.
Мисисс Флетчер к ней не лезла и слишком не мозолила глаза, приглядывала, но не надоедала, от чего Аня даже потеплела к ней, точнее, она перестала раздражать. Диана вовсю резвилась на пляже с няней, Аня наблюдала за дочерью, но участие не принимала, сил не было больше ни на что, кроме как держать себя в руках.
Прошло семь дней, и раздался долгожданный звонок. Аня подлетела к телефону, но тут же остановилась и замерла, боясь ответить. Что она скажет, что скажет он? Боже, она не выдержит, сорвется, начнет просить... Трель словно усилилась, а она лихорадочно бегала взад вперед, задыхаясь от волнения.
"Вдох-выдох, ты сможешь! Соберись, чертова тряпка! Соберись! Ты – пройденный этап, все кончено, ты лишь мать его ребенка и самая большая ошибка в жизни. Вот так, по чуть-чуть солью на раны и зарубцуются...»
Она почти успокоилась, точнее настроила себя на нужный лад, проглатывая горечь, телефон замолчал, но Аня знала, что Маркус перезвонит. Через пару минут вновь трель. Шумно втянув в себя воздух, Аня ответила. Она думала, что почти готова, но стоило только услышать в трубке раздраженный голос мужа, как все к чертям полетело, и она застыла, пораженная тоской по этому мужчине.
- Анна, ты слышишь меня? – наконец ворвалось в сознание.
- Да...- еле дыша, ответила она, понимая, что пропадает, падает.
Он тяжело вздохнул. Аня тут же представила его сидящего в кабинете, наверняка, откинув голову на спинку кресла, смотрит задумчивым взглядом в окно. Хмурый, губы плотно сжаты, пальцы постукивают по столу, нога на ногу, правая покачивается из стороны в сторону, словно маятник. Сейчас он наверно в кроссовках, дома предпочитал только их.
Аня зажмурилась, прогоняя эти мысли прочь, возвращая в реальность .
- Что произошло, Маркус?
- Это уже не важно, Анна..
- Но.. -попытка возразить провалилась с треском.
- Послушай, я решил этот вопрос раз и навсегда, поэтому забудь, это были мои проблемы! Ты лишь способ, чтобы достать меня. Поэтому не накручивай..
- Ты вообще в своем уме, мать твою? Ты хоть знаешь, что я здесь места себе не находила? – вскричала Аня, не сдерживаясь. Нет. Это нормально вообще, делать такие заявления?!
Он молчал.
- Какого... ты молчишь? – заорала она еще громче, но тут же смутилась. Имеет ли теперь право?
- Я все сказал по этому вопросу! – невозмутимо ответил он. Аня задохнулась от ярости и обиды. Это вновь был Беркет, за неделю восстановивший душевное равновесие и захлопнувший себя ото всех, от нее в первую очередь. Она так не могла, не научилась за столько лет, а нужно было. Напротив, за эту неделю она еще больше расклеилась от жалости к себе, оплакивая прошлую жизнь и проклиная судьбу.
- Ты..ты.. -воздуха не хватало, да и правильно, потому что разум вопил: "Заткнись. Закрой рот, идиотка."
- Ань, давай без сцен! – устало попросил он вот так, по домашнему, по родному, от чего глаза зажгло, а в груди что-то сжалось. Сердце? Да нет, что-то другое. Сердце уже давно вырвано...
141 
