21 
– Да, мэм. – Элизабет улыбнулась классной руководительнице.
– Как я понимаю, ты еще не сдала, ни одну из задолженностей.
– Я была занята.
– Я понимаю, но, боюсь, тебе придется чем-то пожертвовать, чтобы догнать класс.
– О, я знаю. Придется. Просто у меня иногда случаются приступы дурноты.
– Приступы дурноты? – забеспокоилась миссис Грин.
– Да, мэм. Иногда мне кажется, что я сейчас упаду в обморок.
Миссис Грин посмотрела на нее изучающе.
– Может быть, тебе следует обратиться к своему врачу?
– Нет, нет, – сказала Элизабет. – Он сказал, что у меня все будет в порядке, если не переутомляться и не делать слишком много домашних заданий. – Она невинно улыбнулась.
– Ну что ж, хорошо, – сказала миссис Грин. – В конце концов неважно, сколько времени тебе потребуется на все эти работы. Сделаешь их, когда почувствуешь себя лучше. Но они должны быть сделаны.
– Да, мэм, – послушно ответила Элизабет.
Уинстон Эгберт очень удивился, когда Элизабет села за его стол в кафетерии. Они всегда были друзьями, особенно после того, как он признался ей, что сходит с ума по Джессике. Конечно, Джессика продолжала оставаться абсолютно равнодушной к нему. И все же Уинстон был благодарен Элизабет, с сочувствием выслушавшей его когда-то. Но в последнее время он всегда был с Мэнди и почти не встречался с Элизабет после катастрофы.
– Привет, Уин, – промурлыкала она.
– Привет, – ответил он.
– Предупреждаю твой вопрос: я полностью оправилась от своих каникул в больнице, – сказала Элизабет.
– Я это вижу, – заметил Уинстон. – Я ведь любовался тобой на вашей вечеринке у бассейна.
– Надеюсь, что я не очень всех разочаровала, – сказала она кокетливо. – Я знаю, что выглядела в тот вечер просто ужасно!
– Что? Ты выглядела лучше, чем «Мисс Америка».
– Спасибо, какой ты милый, Уин, – улыбнулась она, взяв сандвич с цыпленком. – Если бы что-нибудь на свете могло сделать меня счастливой, то, безусловно, это сделали бы твои добрые слова.
– Что случилось? – спросил Уинстон.
Элизабет глубоко вздохнула.
– Лиз?
– Да нет, ничего. – Последовал еще более глубокий скорбный вздох.
– Ты можешь сказать мне, Лиз. Мы же друзья, ты помнишь? – Уинстон Эгберт мгновенно стал само сочувствие. – Я все сделаю для тебя, Лиз, ты же знаешь.
– Они требуют от меня сотни страниц домашних заданий, которые я пропустила, да еще пятьсот страниц курсовых работ. От всего этого мне становится так тошно, что просто хочется кричать.
– Да, это, конечно, тяжело.
– Конечно, если бы мне не нужно было делать этой ужасно длиннющей курсовой работы по истории – по Пуническим войнам, может быть, я и смогла бы сделать остальное, – сказала Элизабет.
– Да, это трудная тема, – согласился Уинстон.
– Я слышала, что ты получил пять с плюсом.
– Да. Я корпел над своей работой две недели без передышки. Но, вообще-то, войны между Древним Римом и Карфагеном захватывающе интересны.
Элизабет улыбнулась.
– Наверное, – сказала она и снова горестно вздохнула. – Боюсь, меня просто выгонят.
– Послушай, Лиз, ты можешь написать замечательную работу. Я в этом уверен.
– Ну да. Если бы у меня было время. Но у меня так много других заданий. И такие ужасные головные боли. Все эта катастрофа. – По ее щеке покатилась слеза.
– Слушай, у меня сохранилась копия моей работы.
– В самом деле?
– Если тебе это поможет, ты можешь прочитать ее и воспользоваться моими источниками. Это позволит тебе сэкономить время.
– А может быть, я бы просто… ее несколько переделала?..
– Я думал, тебе нравится история Древнего Рима.
– Очень нравится. Но я не хочу, чтобы у меня случился рецидив.
В тот же вечер Уинстон принес Элизабет в комнату, где размещалась редакция «Оракула», свою курсовую работу. Через несколько дней она сдала ее, как свою собственную, изменив несколько фраз и поменяв местами несколько абзацев.
Роджер Коллинз подождал, пока уйдет Уинстон, и подошел к столу Элизабет.
– Привет, Бренда Стар, – сказам он. – Давай потолкуем.
– Привет, мистер Коллинз. С удовольствием, – весело ответила она. – Что произошло?
– Вернее, что не произошло. Я имею в виду твою колонку «Глаза и уши» для этого выпуска.
– Я как раз собираюсь ее написать.
– Отлично. А как остальное?
– Все почему-то спрашивают меня об этом, – ответила она резко.
– Элизабет, я надеюсь, ты понимаешь, что я твой друг, а не только учитель и руководитель. А друзья не должны морочить друг другу голову.
21 
