Последние отзывы

  49  

— Мням-мням.

— Иногда мне кажется, что тебе не двадцать семь лет, — улыбнулся Маркус и выдернул у нее из рук один из пакетов. — Картошечка! О-о-о! Ребрышки!!! Гийон, ты уверен, что не хочешь поесть?

— Нет, спасибо, — ответил он, вдыхая приятный аромат мяса, приготовленного на гриле.

На посту охраны их досмотрели, как последних рецидивистов. Выдав, на прощание, по пластиковой карточке с надписью "разрешено", им напомнили о правилах поведения на охраняемых территориях и пожелали счастливого пути.

— Ну, объясните мне, почему запрещено ночевать в лесу и купаться в озерах?

— Это не безопасно, — пробурчал Гийон.

— А как же пикники, чистый воздух и все такое?

Гийон даже закашлялся. Она была уверенна в том, что это место абсолютно безопасно и прямо-таки пышет здоровьем.

— Здесь много диких зверей, которых никто не отстреливает, а после купания в озере с тебя может слезть кожа.

Кайлин подавилась картошкой.

— Кожа слезть?

— Здесь все заражено, понимаешь? — с набитым ртом ответил Маркус. — Да, не настолько, как в других местах, но все же.

— Но, люди же купаются на пляжах!

— В курортных зонах стоят оградительные барьеры с фильтрами. А здесь природа излечивает себя сама.

Кайлин на мгновение умолкла.

— Все угробили…

— А ты в этом сомневалась?

— Я жила во времена, когда люди гуляли по лесу, собирали ягоды, грибы и купались в озерах.

— Сейчас ты живешь во времена, когда грибы и ягоды в лесах не растут.

— А люди, рожденные много лет назад, больше не являются хозяевами собственной жизни, — закончила за него Кайлин.

Солнце вошло в зенит, когда Кайлин задремала. Ей снился их загородный дом, куда они с семьей приезжали на выходные: тихий скрип половиц под босыми ногами, старый диван на веранде с давно просевшими пружинами и теплый плед, покалывающий кожу оголенных рук. Она ощутила смолянистый запах деревянного дома, нагретого на солнце, аромат свежескошенной травы и яблок, еще недавно упавших с дерева… Казалось, вот-вот, и она сможет побежать вперед по полю, раскинув свои руки по сторонам и задевая ладонями высокую траву, вдыхая теплый воздух и слушая ветер, что бьет ее по лицу. Она могла бы залезть на старый дуб, одиноко возвышающийся на окраине поля позади их дома, и показать брату язык. Она могла бы… могла…

Кайлин проснулась, когда вокруг начало темнеть. Незаметно солнечный диск начал опускаться за линию горизонта и небо, все еще полыхающее жаром красного оттенка, стало сереть.

— Нужно найти туалет, — пробурчала Кайлин, снова закрывая глаза.

— Скоро будет городок.

— Да-да, — ответил Маркус, — иначе я нарушу закон и схожу в кусты.

— Заплати штраф и иди! — засмеялся Гийон.

— Кому, тебе?

— Можешь, мне. Я использую его по назначению.

— Тоже в кусты пойдешь? — промямлила Кайлин и усмехнулась.

Гийон посмотрел на нее, и что-то сжалось в его груди. Она отстегнула ремни безопасности и подперла коленями подбородок. Волосы спутались на ее затылке, выбиваясь отдельными прядями по сторонам. Днем они казались золотистыми, а сейчас приобрели коричневатый оттенок. Заспанные глаза, чуть приоткрытые, спрятанные под вуалью из темных длинных ресниц. Алеющий на щеке красный след от собственного колена, на котором она спала все это время, и высохшие губы, которые она то и дело обводила своим языком. Все это придавало ее общему облику некую трогательность, которая грозила прикоснуться к его существу и вызвать в нем заметное волнение.

Гийон снова уставился на линию горизонта перед собой. Выдержав всего лишь несколько минут, он снова посмотрел на нее. Взгляд его упал на ее грудь, спрятанную под рубашкой из хлопчатобумажной ткани. Кайлин не заметила, что пуговичка ее ворота давно расстегнулась, а Гийон не стал ей говорить, что с его места ему прекрасно видно очертание ее белоснежной груди и кусочек бледно-розовой плоти, кричащей о том, что соски ее все-таки нежно розовые, а не темно-бежевые, как у женщин из его времени.

— Перестань, — тихо прошептал знакомый голос с заднего сидения прямо ему на ухо.

Гийон резко отвернулся, и чуть было не потерял управление. Кайлин ударилась головой о стекло и тут же окончательно проснулась.

— Ты что? — не поняла она, опуская ноги на пол.

  49