Особенно,... 
32 
Тишина взорвалась у меня в ушах. Сердце выскакивало из груди, и я чувствовал, что если оно забьется еще сильнее, то просто переломает мне ребра. Я не мог потерять ее. Она нужна была мне больше всего на свете. Она затмевала любую мечту, любое желание, любое сомнение.
— Блисс …
— Я серьезно, Гаррик. Я ценю то, что ты делаешь, но это того не стоит. Не стоит, если ты перестанешь быть собой.
Она взяла мои руки и прижала их к своему животу.
— Если бы у нас был ребенок, и он подошел к тебе с этим вопросом, ты бы сказал ему взять деньги, устроиться на работу, которая бы ничего для него не значила? Зачем я спрашиваю, я знаю, что бы ты ответил. Ты сказал ему делать то, что ему нравится, то, что заставляет его чувствовать себя живым. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на другую жизнь.
Она была права.
Черт, как она была права.
Узел у меня в животе ослаб, и я осознал, как тяжело дышу.
— Как так получается, что ты знаешь меня лучше, чем я сам.
— Потому что я люблю тебя.
Мое сердце застучало сильнее, и с каждым ударом я все ближе приближался к ней. Каждый раз, когда она произносила эти слова… каждый раз они для меня были, словно в первый раз. Я обнял ее и прижал к себе так сильно, что оторвал ее от пола. Поцеловал в лицо и ответил ей теми же словами.
— Но если у нас будет ребенок… нам придется столько всего преодолеть. Будет тяжко с нашим образом жизни.
Она зарылась своими пальцами мне в волосы и сказала:
— Твоя мама сводила меня к своей подруге, которая врач.
Встретился с ней взглядом и снова поставил ее на пол.
— Ты рассказала моей матери?
Она пожала плечами:
— У этой женщины очень хорошо получается вытягивать из меня секреты.
— И?
— И я не беременна.
Я сглотнул, в животе все закрутилось от разного рода эмоций, которые я на самом деле не мог определить.
— Не беременна?
Она покачала головой.
— Доктор сказала, что возможно цикл нарушен из-за стресса. Может это все вместе: работа, мысли о встрече с твоими родителями.
Мое сердце билось медленно, но удары отдавались у меня в ушах.
— Значит… значит нам не надо беспокоиться обо всех этих вещах.
— Сейчас нет, нет.
Вот сейчас я не мог сказать, был ли я расстроен или чувствовал облегчение. Это касалось ребенка. Работа же… здесь я чувствовал, что с моих плеч свалился груз.
— Ты в порядке? — спросила она.
Я поцеловал ее в лоб, потом в кончик носа, потом в губы. Я впитывал спокойствие, исходящее от ее теплой кожи, от ее близости успокоилось мое дыхание.
— Да, более чем в порядке.
Она кивнула. Было трудно прочитать выражение на ее лице, но у меня появилось чувство, что она в таком же в замешательстве по поводу своих чувств, как и я.
— Гаррик, можно еще вопрос?
— Все, что угодно.
Она широко улыбнулась, сияющей и красивой улыбкой. Все ее замешательство исчезло.
— Женись на мне?
Целая дюжина ответов пронеслась у меня в голове, от простых до едких. Но была всего одна вещь, одна правда обо мне — словам я предпочитал действия.
Так что, притянул ее поближе и дал ей такой глубокий ответ, какой только смог.
32 
