27 
Еще не вполне проснувшись, Элизабет открыла глаза. Состояние было как после хорошей пьянки. Не вполне понимая, где она и что с ней, Элизабет огляделась. Постепенно сон отпускал ее. Но, боже, какой усталой она себя чувствовала! Руки и ноги налились свинцом, на влажных губах застыла идиотская улыбка. Совершенно обессиленная, вялая, она не могла заставить себя слезть с кровати. Ночная рубашка промокла от пота и липла к телу. Между ног горел огонь. Соски отвердели.
Внезапно она заморгала, осознав, что шум в голове — не следствие бурной ночи, проведенной с неведомым героем-любовником, а звук, издаваемый бензопилой, доносящийся откуда-то из соседних дворов. Никакого любовника не было: ни загадочного и призрачного, ни настоящего — никакого. Она лежала в постели в одиночестве. И темноты не было. Сквозь щели в жалюзи в комнату пробивался солнечный свет.
Сегодня была суббота. И сегодня вечером у нее свидание с Тедом Рэндольфом.
Тяжело вздохнув, Элизабет опустила ноги на пол. Часы на столике показывали начало десятого. Она дотянулась до халата, лежавшего в изножье кровати, и завернулась в него поплотнее. Поднявшись на ноги, Элизабет с ужасом обнаружила, что они отказываются ее держать.
— Лиле бы это понравилось, — пробормотала она, ковыляя в ванную.
Ничего себе фантазии! Господи! Какой прекрасный пример: некто без лица, голоса, имени и чувства вины. Какая женщина не мечтает втайне о таком удобном партнере хотя бы потому, что с ним все дозволено и можно не думать о последствиях?!
Нет, она явно больна! С нездоровыми, дурными наклонностями. Если бы власти узнали, о чем она мечтает, ее бы тут же лишили материнских прав.
После весьма холодного душа Элизабет спустилась в кухню. Дети с аппетитом поедали сладкие хлопья. Она уже несколько лет, проиграв «сахарную войну», позволяла им есть сладкое вместо продуктов, богатых натуральной клетчаткой. Оправдываясь, она убеждала себя, что постоянный вой по утрам за завтраком тоже здоровья не прибавлял. Она поцеловала и обняла каждого из детей, прежде чем пойти к буфетной стойке с кофеваркой.
— Сегодня вечером праздник, — напомнил Мэтт, набивая рот смесью хлопьев и шоколадного молока: пустых калорий, к тому же разъедающих зубную эмаль.
— Это верно.
Элизабет старалась придать голосу подобающее воодушевление. Всю неделю она старалась не думать о субботнем вечере.
Она не видела Теда с тех пор, как тот проводил ее до дверей кухни в понедельник вечером. Дети ежедневно докладывали ей о самочувствии Пенни и успехах щенков, но о Теде Рэндольфе они ничего не сообщали. Вообще-то она должна была испытывать облегчение оттого, что этот проклятый день наконец настал. Уже завтра утром все будет позади.
— Не опаздывай домой. Тед сказал, что будет у нас за несколько минут до семи, — напомнила Мэган.
— Я обещаю не опаздывать, — резковато ответила Элизабет. Затем немного сбавила тон и добавила: — Мне хватит времени, чтобы переодеться. Сами не забудьте все приготовить. Я оставлю список поручений миссис Алдер.
Обычно по субботам в магазине она чувствовала себя как на иголках. Элизабет виновато думала о том, что дети проводят выходной день без матери. Но сегодня все было иначе. Время летело незаметно. Пробило пять. Она закрыла магазин и поехала домой.
Дети были так возбуждены, что чуть не сбили ее с ног, едва она вошла в дом.
— Тед заходил и сказал, что придет за нами без четверти семь. Мама, побыстрее!
— Мэган, еще целых полтора часа до выхода! Я буду готова. Обещаю.
Но, конечно, она не успела.
Кошка притащила на диван в гостиную что-то липкое и жирное, пришлось его чистить. Мэтт и Мэган устроили потасовку за право владения пультом дистанционного управления. Борьба приняла такой оборот, что Мэтт ударился головой о кофейный столик и поранился — потекла кровь. Пришлось останавливать ее и мыть мальчику голову, а затем замывать пятно на ковре.
Элизабет случайно поцарапала письменный стол. Решив замазать трещину на полировке клеем, она склеила себе пальцы. К тому времени, когда надо было накладывать макияж, она была уже на взводе и не смогла справиться даже с этим несложным делом. Она так и не решила, что наденет. Так что, когда примерно без пятнадцати семь Мэтт зашел к ней проверить, готова ли она, он застал мать босиком и в нижнем белье.
— Мама! — крикнул он, влетая в комнату, и только потом увидел, что она не одета.
27 
