Нет, это невозможно. Ее уверенность в абсолютной честности тетки укрепилась, когда Ванесса схватила свою сумку и потребовала резким тоном:
— Дай мне ключи от твоей машины. Я поеду к нему. Я знаю, где у него лежит записная книжка, я обзвоню всех, пока не найду его. — Переминаясь с ноги на ногу, она нетерпеливо щелкала пальцами, пока Селина искала в сумке ключи. — Бедный мальчик, видимо, заболел, да так сильно, что не может позвонить. По-иному никак нельзя объяснить его исчезновение и то, что он сразу не позвонил мне, чтобы узнать, как чувствует себя отец. — Она взяла протянутые ей ключи и пулей вылетела из комнаты, а Селина только удрученно покачала головой и вздохнула.
Доминик, наверное, затаился и боится высунуть нос в страхе, что Адам Тюдор заставит его отвечать за растраты, мошенничество или еще что-то. Его отказ не исчезать и встретиться со своим сводным братом, когда Селина буквально умоляла его об этом, теперь был очень хорошо понятен.
Какой удар будет для бедной матери, когда она узнает правду.
Но сейчас ее меньше всего волновал Доминик. Она сняла пальто, перекинула его через руку и подумала, что совсем даже неплохо, что у нее дрожат руки. Это нервное, состояние полуиспуга и полувосторга, будто она собирается прыгнуть с обрыва, поможет ей в разговоре с Мартином.
Ее бедный обманутый дядюшка подумает, что ее дрожь объясняется нервами и волнением. Но лучше быть обманутым, чем мертвым. Он будет потрясен, если узнает, что его любимая племянница является объектом подлого шантажа, это в его сегодняшнем состоянии может просто убить его! Она не собирается равнодушно наблюдать, как это случится.
Селина глубоко вздохнула. Теперь за дело. Но сначала она задержалась, чтобы заглянуть в зеркало маленького туалетного столика. С помощью косметики ей удалось скрыть бледность. Золотистые тени над глазами сделали их сверкающими, подобно топазу, густо накрашенные ресницы добавили им оттенок томной мечтательности, а красная помада придала губам блеск, подчеркивая их утонченную форму. Цвет помады сочетался с цветом платья из тонкой шерсти, которое так чудесно облегало ее фигуру, что было в этом даже что-то греховное.
Проведя дрожащими руками по волосам так, чтобы еще больше растрепать непослушную копну золотистых прядей, она вышла из комнаты на своих высоченных каблуках и прошла через тихий коридор в комнату Мартина.
— Ой, ты сегодня гораздо лучше выглядишь! — с восторгом воскликнула Селина и, бросив на спинку стула свое пальто, поспешила к кровати, чтобы ласково поцеловать дядю в щеку.
Какое это было облегчение! Его лицо уже не было таким серым, исчезло с него и выражение тревоги. Он выглядел почти таким, как всегда, и это была награда, на которую она даже не смела надеяться. Мартин улыбнулся ей.
— Я здоров, как никогда раньше. Пододвинь стул, девочка, и расскажи мне, кто тот счастливчик. Ты же не для меня выглядишь такой красоткой!
Она послушно пододвинула кресло вплотную к кровати, чтобы держать его за руку. Итак, ее план начал работать: легкий беспричинный румянец, который разливался по ее щекам, только поможет придать правдоподобие ее лжи.
— Ну, я не знаю, — она остановилась, вдруг почувствовав неуверенность, начала было кусать нижнюю губу, но вовремя спохватилась, испугавшись, что старательно наложенная помада окажется на зубах. К приезду Адама Тюдора она выглядела бы далеко не самым лучшим образом. — Я не знаю, как ты к этому отнесешься, — смело двинулась она вперед, сжигая мосты, — но пока ты был болен, я очень часто видела твоего сына — Адама, я имею в виду. — Она метнула на него неуверенный взгляд из-под густо накрашенных ресниц, и, встретив его напряженный взгляд, снова отвела глаза, сплетая на коленях руки.
Если бы ей только удалось убедить его, что она по уши влюбилась в этого негодяя, то тогда он бы согласился с ее замужеством. Для его же спокойствия она обязана его убедить в этом, ибо только во имя чести и достоинства она никогда не согласилась бы подчиниться принуждению. Мартин это прекрасно знает. Поэтому она сказала взволнованно:
— Даже не знаю, как это случилось, но мы полюбили друг друга. Сумасшедшие, правда? — Она попробовала засмеяться, но смех не получился. — Он мне сделал предложение.
— И ты согласилась, — его слова звучали спокойно и совсем не как вопрос.
Она осмелилась еще раз взглянуть на него и почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Он улыбался. Более того, он выглядел довольным! Она смотрела на него широко открытыми глазами. Все ее предположения были опрокинуты. Теперь она уже ничего не понимала.