62 
От подобной наглости, да еще при виде невозмутимости зятя, давление у сенатора действительно стало зашкаливать.
– Послушай, Дэвид, я хочу знать, что не так с Ванессой. Почему ее держат взаперти? Почему возле нее круглосуточно дежурит сиделка? Если ей настолько плохо, лучше поместить ее в клинику.
– Вы бы лучше успокоились, сенатор. Не то в клинику придется поместить вас самого. – Меррит подвел сенатора к дивану, заставил его сесть и затем устроился с ним рядом. – Вам известно, что Ванесса пьет. А алкоголь плохо сочетается с таблетками. Мы с Джорджем давно убеждали ее, и она наконец согласилась пройти лечение, чтобы избавиться от алкогольной зависимости.
– Зависимости? Неужели все настолько плохо, что речь уже идет об этом?
– С медицинской точки зрения нет. Я лишь повторил то, что сказала сама Ванесса. Но она поняла, что привычка выпивать несколько бокалов каждый день, если не остановиться сейчас, в будущем может привести к серьезным проблемам.
– Но почему она не поговорила со мной? Почему ты молчал?
– Я собирался, – вздохнул Дэвид. – Хотел спросить у вас совета, но Ванесса категорически запретила мне это делать.
– Но почему?!
– Думаю, ей просто было стыдно, Клит. – поднявшись, Меррит налил себе кофе. – Не хотела вас разочаровать. Вы ведь знаете, что вы ее кумир.
– Но она – вся моя жизнь! Она с детства привыкла приходить ко мне с любой проблемой, и я всегда помогал.
Ванессе было всего тринадцать, когда умерла ее мать, но сенатор тогда не испугался, что ему придется в одиночку растить подростка. Она всегда была папиной дочкой. С самого первого дня он буквально надышаться не мог на дочь. И уж, конечно, имел на нее куда больше влияния, чем покойная жена.
Конечно, он ее слегка избаловал, но это не страшно, считал сенатор. Есть люди, словно созданные для того, чтобы их баловали – и Ванесса как раз одна из них. А когда в юности врачи поставили ей страшный диагноз, для сенатора это стало еще одним поводом беречь и защищать дочь.
– Возможно, Ванесса решила, что пришло время ей самой решать свои проблемы, – предположил Дэвид. – Или просто не хотела вас волновать. Как бы там ни было, она умоляла меня не говорить вам ничего лишнего. Ничего помимо того, о чем будет сказано в официальном заявлении, тем более что это правда. Ей просто нужно время, чтобы оправиться.
– И надолго это?
– До того времени, как Джордж решит, что ее состояние стабильно. Ванесса с ним согласна. Она хочет снова стать такой, какой была до того, как потеряла ребенка. Не сомневаюсь, что она справится – особенно если станет регулярно принимать таблетки. Вы понимаете, что я имею в виду? – добавил он, предвосхищая следующий вопрос сенатора.
С этими словами Меррит взял в руки пульт от телевизора и сделал погромче звук. Сенатор уже заметил, что Дэвид во время их разговора то и дело косится на экран, как будто боится что-то упустить. Наконец, не выдержав, он повернулся посмотреть, что же так заинтересовало президента.
Репортер, стоя на фоне обуглившихся деревьев, почерневших от дыма камней и суетившихся пожарных, оживленно затараторил:
– Благодаря своевременному приезду пожарных и их слаженным действиям удалось помешать огню перекинуться на другие дома возле Дюпон-сёркл. В результате от пожара пострадал лишь один дом, – камера нацелилась на почерневшие, еще дымившиеся развалины. – Этим утром агенты ATF[9] и работники службы пожарной инспекции обследовали еще дымящиеся развалины, чтобы выяснить причину взрыва. Сверившись с записями, он продолжал: – Как удалось выяснить, дом принадлежит Барри Тревис, репортеру местного новостного канала независимой телестудии. Не так давно по телевидению с огромным успехом прошла серия репортажей мисс Тревис, посвященных проблеме СВДС. Есть основания предполагать, что сама мисс Тревис не пострадала при взрыве, однако где она сейчас, полиции неизвестно.
Сводка с места происшествия закончилась. Репортера сменил ведущий, и Дэвид снова выключил звук. Его тесть поднялся.
– Что же… я все равно хочу увидеться с ней.
– С Барри Тревис? – резко бросил Меррит.
– На кой черт мне она? – вспылил сенатор. – Жаль, конечно, что девчонка осталась без крыши над головой, но от нее одни проблемы. Оборвала мне телефон, все выспрашивала, где сейчас Ванесса. – Сенатор сделал выразительный жест, давая понять, что ему нет дела до настырной репортерши. – Я хочу увидеться с Ванессой, – с нажимом повторил он. – Моя девочка должна знать, что мне и в голову не придет ругать ее из-за какой-то пары бокалов вина. Она больна, и в этом нет ее вины.
62 
