Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
137 
Кимао отстранился от нее и, прикоснувшись рукой к ее лону, нашел пальцами ее теплоту. Дани замерла на мгновение, а когда вновь попыталась вздохнуть, почувствовала, как он наполняет ее.
- Кимао, - вырвалось из ее рта, и она согнулась под ним, продолжая всхлипывать.
Кимао наклонился и провел носом вдоль ее спины, оставляя влажные следы на коже от своих поцелуев.
- Разве, я царапаю тебя? - прошептал Кимао, целуя ее за ушком и проводя ланью по напряженному животу. - Разве я дергаю тебя за волосы? - вновь спросил он, припадая носом к ее затылку и вдыхая аромат сбившихся волос, продолжая двигаться в ней и с каждым новым движением хватать воздух ртом. - Разве тебе больно, Данфейт?
- Нет, - прошептала она.
- Мне нравится чувствовать тебя так. А тебе?
- Да...
Он прижал ладонь к ее груди и погладил нежную кожу, а затем, обвив рукой талию, ближе притянул к себе.
Его движения стали более напористыми. Он требовал. Он хотел окунуться в это чувство сам, зная, что единственным источником ее удовольствия является только он.
- Кимао, - жалобно простонала она и выгнулась под ним, но он легонько сжал ее шею и опустил голову, опять прижимая ее к траве.
Она вцепилась пальцами в его колени и подалась ему навстречу. Он ее раздавит. Он ее уничтожит. Он поработит ее, обязательно, потому что с этим наслаждением не имеет смысла бороться, его хочется испытывать вновь и вновь.
- Дани, я больше не могу... - простонал Кимао, перед тем, как она сжалась под ним и с криком приняла его оргазм в себя.
Тяжелое тело придавило ее к земле и у нее не осталось сил на то, чтобы пошевелиться. Она не улыбалась, она не плакала. Ей казалось, что она парит в воздухе, и нет необходимости больше ходить по земле. Она так долго искала свободы. Так много времени она потратила на мысли о ней. Теперь она вновь испытывает это чувство. Это он, что лежал рядом и вжимался носом в ямочку за ее ушком, подарил ей его. Это он сделал ее самой несчастной и, в то же время, самой счастливой сегодня.
- Я бы мог сказать тебе, что люблю, но боюсь, что ты ударишь меня и просто уйдешь. А я не хочу, чтобы ты уходила от меня. Не хочу, слышишь?
Он оторвался от нее и присел, глядя на бледное тело, сжимающееся в комок на траве.
- Иди сюда, - прошептал он и, подхватив ее на руки, усадил себе на колени, прижимая к своей груди, словно ребенка.
Данфейт открыла глаза и, потянув свою руку, прикоснулась пальцами к его щеке.
- Кимао? - позвала она, глядя на него своими раскрасневшимися, отечными глазами.
- Да?
- Скажи мне... Скажи...
- Я люблю тебя. Люблю тебя, - ответил он и наклонился к ее губам.
- Спасибо, - прошептала она, закрывая свои глаза. - Спасибо...
Странное чувство - грусть. Оно не плохое, не хорошее, оно выткано из печали и сожаления, из любви и привязанности, из разочарования и новых надежд. Кимао был сейчас олицетворением этой грусти. Он был ее сожалением, он был ее печалью, он был ее разочарованием в себе. Он олицетворял ее привязанность. Он стал для нее любовью, и все ее надежды теперь были связаны с ним. Кимао - это ее грусть, чувство, от которого хочется бежать, но сил нет, и он опутывает, принуждая глаза становиться влажными, а губы пересыхать.
Кимао убрал прядь волос с ее лица и улыбнулся.
- Это все, что ты хотела мне сказать? - прошептал он, прикасаясь губами к ее носу.
- Не дождешься, зрячий, - пробурчала Данфейт, проваливаясь в сон.
- Я так и подумал, - усмехнулся Кимао, сильнее прижимая ее к себе. - Я так и подумал...
***
Данфейт распахнула глаза и вцепилась в плечи Кимао.
- Тише, спокойно...
- Сколько я спала? - пробурчала она, пытаясь подняться на ноги.
- Час, не больше. Но руки у меня уже отваливаются, если честно, - ухмыльнулся зрячий и посмотрел на нее, крутящуюся на одном месте в поисках своих вещей.
Кимао потянулся назад, и, схватив ее трусики, протянул ей.
- Ты не их, случайно, ищешь?!
Данфейт посмотрела на зрячего исподлобья, и вцепилась пальцами в черную кружевную ткань.
- Отдай!
- Ты мне больше нравишься без них!
- Хочешь, чтобы я в таком виде направилась домой? - спросила она и прищурилась.
- Лучше, не стоит, - улыбнулся зрячий и разжал пальцы.
137 
