28 
— Придется бить на жалость, — обреченно вздохнул Валсидал и поморщился. Ему претили попытки очаровывать особу противоположного пола как-то иначе, чем личным неповторимым шармом, светским лоском и обаянием. — Человеческие женщины чувствительны ко всякого рода ущербным, может, и в этот раз подействует. Скажусь больным… лучше всего — смертельно больным, но с мизерной надеждой на выздоровление. Пусть себе лечит. На то она и ведьма.
Решив так, вампир понял, что практически гениален и что, если бы в свое время был допущен до штаба главнокомандующего армией как стратег, вампиры ни в жизнь не проиграли бы. Он сразу возгордился своим умом и небывалой сообразительностью. Однако перед визитом к Светлолике все-таки следовало хорошенько вымыться и лишь потом пытаться поразить лесную отшельницу широтой своей бессмертной души и образованностью. Ведь он собирался вызвать в девице жалость, а не омерзение.
Единственным местом, пригодным для омовения, было Ведьмино озеро. Нежити водилось в нем много, да и просто зубастых тварей, мечтающих отхватить кусок чужой плоти, хватало. Но не в болоте же плескаться, в самом деле.
ГЛАВА 4
Вяз Дубрович благополучно достиг Ведьминого озера, с комфортом устроился на его берегу, усевшись на гладкий пень, и принялся наблюдать, как жадные щупальца ядовитого тумана с острова Беримор пытаются дотянуться до берега. К счастью, как ни ярился туман, образовавшийся из смолы особого сорта деревьев, в попытках дотянуться до обитателей Безымянного леса, чтобы задушить в своих смертельных объятиях, никогда не дотягивался. Опадал в бессильной злобе где-то на середине пути.
Хозяин вод редко являлся на зов сразу, так что леший справедливо рассудил, что нечего ноги почем зря трудить в ожидании. Сидя на пеньке, он наотмашь ударил сучковатой рукой по воде, пустив рябь по гладкой поверхности. Небольшая, но очень зубастая рыбешка тут же попыталась воспользоваться случаем и вцепилась в длань лешего с энтузиазмом бывалого волкодава. Леший хватку мелочи оценил по достоинству. Такую тварюшку за хвост дернешь — без руки останешься. Но Вяз был калач тертый, знал, как от любой хватки избавиться, недаром лесным хозяином прозывался. Леший разжал челюсти зарвавшейся хищницы особым приемом и от души запустил вытаращившую глаза рыбу подальше в озеро. Из воды тут же вынырнула чья-то зубастая пасть и жизнерадостно заглотила подарок судьбы, ниспосланный ей свыше.
Следом из озера показалась золотоволосая русалка Маришка, стрельнула в сторону лешего голубыми, с поволокой очами, вздохнула томно, так, что из-под воды призывно всколыхнулись жемчужно-белые полукружия соблазнительных грудей.
— О, какой мужчина к нам пожаловал, — хрипло выдохнула она. — А вы к нам что-то зачастили, гость дорогой. Аль понравился кто, а сказать боитесь?
— Тьфу ты, балаболка хвостатая! — сплюнул леший. — У меня своя хозяйка в доме имеется, справная, домовитая, чтобы я такой вот мелочью, пузатой да бесстыжей, интересовался.
Русалка ничуть не обиделась на отповедь, хихикнула, растянула в улыбке полные губы, показала ровный жемчуг зубов.
— А у моего батюшки в лесу тоже хозяйка имеется, но и маму мою он вниманием своим не обделяет. Может, и мы с вами… того… сговоримся?
— Я тебе сговорюсь! Я тебе сейчас так сговорюсь! — Хозяин вод шумно вынырнул на поверхность и, не теряя времени даром, отвесил родительский подзатыльник златокудрой прелестнице.
Русалка коротко взвизгнула и отплыла от отца на безопасное расстояние от греха подальше. Хозяин вод был гневлив, но отходчив. Впрочем, на крайний случай у Маришки имелось свое действенное оружие: поплакаться о своем девичьем горе матери — озерной деве Лагерте. Туг главное не перегнуть палку, а то запросто можно схлопотать по хвосту еще и от родительницы, чтобы впредь отцу не перечила.
— Не посмотрю, что мамина любимица, возьму да отхожу пониже спины, неделю плавать больно будет, компрессы на пострадавшее место прикладывать станешь и все глупости из головы повыкидываешь. — продолжал бушевать строгий родитель, да так, что на спокойной глади Ведьминого озера даже некоторое волнение образовалось, а мелкая рыба поспешила спрятаться.
Зашибет хозяин в гневе и не заметит.
— Про какие глупости папенька говорить изволит? — удивленно изогнула красивую бровь русалка, позаботившись, чтобы с берега ее было видно только с выгодного ракурса, но так, чтобы разгневанный отец не дотянулся и не воплотил свою угрозу в жизнь. — Я, между прочим, в самом что ни на есть брачном возрасте нахожусь и вполне созрела для продолжения рода. В мои года маменька уже маленьких русалочек нянчила, а ко мне еще даже никто не сватается. Али я не хороша? Хороша ведь. Как есть хороша! Вот и приходится самой жениха искать, раз родной отец о семейном счастье дочери не заботится.
28 
