Особенно,... 
192 
Теперь они виделись очень редко, потому что их встречи легко могли раскрыть его местопребывание. Они разговаривали по телефону, обменивались посланиями. Почти каждый вечер он мог видеть ее по телевизору в новостных программах, обзорных, документальных или специальных. В основном она высказывалась против Ада и защищала его, Прина. Она ему нравилась. Он даже мог представить себе что-то вроде романа между ними, если бы — но уже одно это «если» было нереализуемой фантазией — обстоятельства сложились иначе, если бы он каждый день не думал о Чей.
Предполагалось, что Павулеанский Ад располагается на субстратах, очень удаленных от самого Павула. Много десятилетий люди искали какие-либо признаки его физического присутствия на самой планете или где-нибудь поблизости (относительно анархические обиталища внутренней системы планеты считались наиболее вероятными местами для расположения этих субстратов), но так ничего и не обнаружили. Вероятнее всего, Чей находилась в десятках, сотнях, а может быть, и тысячах световых лет от планеты, в самых потаенных слоях субстратов какого-нибудь непостижимо инопланетного общества.
Иногда ночами он смотрел на звезды, спрашивая себя, где она.
Вы не чувствуете себя виноватым, оставив ее? Вы чувствуете свою вину в том, что оставили ее? Насколько вы чувствуете себя виноватым в том, что бросили ее там? Как вам спится с таким грузом вины? Снится ли она вам? Вы, наверно, чувствуете себя таким виноватым — сделали бы вы то же самое снова? Бросила бы она вас там? Он слышал один и тот же вопрос во множестве чуть отличающихся друг от друга оберток и отвечал на него со всей честностью.
Они пытались опорочить его с ее помощью, пытались убедить ее (Чей, которая пробудилась в плавучем доме, ту Чей, у которой не было воспоминаний об их совместном времени в Аду) обвинить его в том, что он бросил ее. Но она не позволила им использовать ее. Сказала, что поначалу чувствовала обиду, но потом поняла, что он поступил правильно. Она бесконечно верила в то, что они сделали, и полностью его поддерживала.
Она не говорила того, что хотела услышать от нее пресса, — в особенности враждебная пресса, поддерживающая существование Ада, — и ее быстро оставили в покое, перестали спрашивать, что она чувствует.
Сторонники Ада (Эрруны их мира, люди, которые хотели сохранить Ад) попытались добраться до него, делая публичные заявления, намекая на сделку, на возможность освобождения Чей, если он откажется от своих ранее сделанных заявлений и пообещает, что не будет больше выступать в подобном роде. Прин дал Филхин и Кемрахту разрешение пытаться ограждать его от подобного рода искушений, но ничего не мог с собой поделать, когда журналисты — которым предоставлялась возможность брать у него интервью и задавать вопросы — спрашивали, что он думает о предложениях такого рода.
И вот теперь за неделю до того, как он должен был давать показания перед Галактическим советом, сторонники Ада вычислили его.
Он понял, что что-то не так, даже не успев толком проснуться. Ощущение было такое, будто ты знаешь, что лег спать на узком уступе высоко на утесе и проснулся в темноте, чувствуя спиной кромку уступа, а потом повернулся на бок и обнаружил, что под тобой ничего нет.
Сердце у него екнуло, во рту пересохло. Он почувствовал, что сейчас упадет, заставил себя проснуться окончательно.
— Прин, сынок, как ты себя чувствуешь?
Это был представитель Эррун, старый сторонник Ада, который двумя месяцами ранее препятствовал тому, чтобы он вообще давал показания в парламенте. Теперь, конечно, он чувствовал так, словно с самого начала знал, что к нему пришлют Эрруна, но он сказал себе, что просто это была удачная догадка, совпадение.
Прин проснулся, посмотрел вокруг. Он находился в довольно большой, заставленной мебелью комфортабельного вида комнате, которая, насколько он понимал, вероятно, была смоделирована по собственному кабинету представителя Эрруна.
Значит, на самом деле он и не просыпался, не оглядывался. Они нашли способ пробраться в его сон. Значит, они сейчас и будут его искушать. Он не знал, как им это удалось. А почему бы не спросить?
— Как вы это делаете? — спросил он.
Эррун покачал головой.
— Технические детали мне не известны, сынок.
— Прошу вас, не называйте меня «сынок».
Эррун вздохнул.
— Прин, мне нужно поговорить с вами.
Прин поднялся, подошел к двери — та была заперта. Там, где должны были находиться окна, он увидел зеркала. Эррун наблюдал за ним. Прин кивнул в сторону стола.
192 
