35 
В один из более-менее погожих деньков я стояла в огороде и рисовала, когда из дома вдруг раздался чуть слышный телефонный звонок. Что случилось? Семен бы не стал звонить без весомого повода. Подхватив мольберт, чтобы за ним не возвращаться, рванула в дом. Запыхавшись, схватила телефон.
Даже не поздоровавшись, Семен каким-то слишком уж спокойным тоном сказал:
— Рита, не пугайся, но у нас здесь этот твой Скорпион.
Я не испугалась, нет. Я просто обмерла, и не знала, что сказать. Наконец, когда прошел стресс, пробормотала:
— Может, мне в лес уйти?
Тут уже перепугался Семен.
— Бог с тобой! Ты в первой же болотине увязнешь. Нет, оставайся в доме. Никаких данных у них о тебе нет. Просто идут по наитию. Сиди тихо, вот и всё. Услышишь шум вертолета — не высовывайся, чтоб не увидели. Вряд ли они будут спускаться на Зажимки.
Легко сказать, не высовывайся, когда дрожат все поджилки и хочется одного — удрать отсюда подальше! Эх, если бы было сухо, вполне можно было бы рвануть по лесным дорогам куда-нибудь вглубь, но сейчас по непролазным топям об этом нечего и думать.
Через полчаса у входа в дом раздался нетерпеливый стук. Не зная, кто это, я на цыпочках подошла к двери. Раздалось негромкое:
— Это я, Рита! — и я с облегчением бросилась отодвигать щеколду.
Семен был грязным и уставшим. Поняв, что он рванул напрямки через болото, я испугалась.
— Зачем ты пришел? Тебя вполне могло засосать в этой болотине. Баба Нюра говорила, что в дожди там не пройти.
Он согласился:
— Не пройти. Почти. Но я прошел по старой гати. Она еще держит.
Единственное, что я поняла из его путаного объяснения — что дорога и впрямь была очень опасной. Я хотела выговорить ему за неоправданный риск, но он перебил:
— Я боялся, что они всё-таки узнают о тебе. Этот мужик, главный у них, Пронин, что ли, сулил совершенно бешеные деньги. Так что вполне кто-нибудь и проговорился.
Хорошо, что в сенцах стоял старый стул, на который я и села. Сердце бешено билось, и я приложила к нему руку, стараясь утишить этот колокольный звон.
Семен присел передо мной на корточки и заглянул в глаза.
— Итак, это имя тебе хорошо знакомо. Кто он?
Делать вид, что это не так, было на редкость глупо, и я объяснила:
— Это олигарх. Известная личность, между прочим.
Он мягко согласился:
— Известная. Даже я о нем слышал. Но тебе-то он кто?
Покраснев, я призналась:
— Любовник. Бывший.
Он не выказал ни малейшего удивления.
— Понятно. Значит, это от него ты удираешь всё это время.
У меня запылали не только щеки, но и шея.
— Не только.
— В смысле?
— У меня ведь и муж есть.
У Семена округлились глаза, и он странно хмыкнул.
— Интересная картинка получается. От мужа ты тоже удираешь?
Я только кивнула в ответ. Он хотел спросить что-то еще, но тут из-за леса послышался чуть слышный стрекот крыльев. Вскочив, я прижала руки к груди, не в силах вздохнуть. Семен встал тоже, взял меня под локоть и завел в протопленный дом.
— Успокойся. Всё нормально. Возможно, они тебя еще и не найдут.
Я посмотрела на него, как на ненормального. За дурочку он меня принимает, что ли, раз кормит подобными побасенками? Мне почему-то показалось очень важным донести до него эту мудрую мысль, и я принялась сбивчиво объяснять ему это, то и дело спотыкаясь, но тут же уперто начиная всё сначала.
Не вступая со мной в пререкания, Семен отошел к окну и принялся смотреть в небо, как-то странно передергивая плечами. Внезапно до меня дошло — да он готовится к драке! Подскочив, я метнулась к нему. Но говорить что-либо было невозможно из-за нарастающего рокота вертолетного мотора.
Подняв голову, я с отчаянием уставилась в небо. Сам вертолет виден не был, но, судя по шуму, он медленно облетал нашу деревеньку. Но вот он начал спускаться, и мне захотелось плакать от невозможности предотвратить дальнейшее. Внезапно мне в голову пришла икона бабы Нюры, и я начала истово ей молиться, заливаясь слезами и бормоча что-то невнятное.
Внезапно мотор вертолета зачихал, пропеллеры принялись неровно молотить воздух, и Скорпион начал стремительно набирать высоту. На пару минут он даже показался в моем окне, странно, как-то боком летя прочь.
Я даже не сразу сообразила, что это значит, и лишь вопросительно уставилась на Семена. Обняв меня одной рукой, другую он козырьком приложил к голове, внимательно наблюдая за улетавшим врагом.
35 
