Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
256 
— Я плохо понимаю, о чем ты говоришь, — прошептал Орайя, прикасаясь к ее лицу пальцами и поглаживая бледную щеку.
Айя закрыла глаза, приникнув к его руке, и улыбнулась.
— Я хочу сказать, Орайя, что теперь для перемещения во Внешний Мир первоисточник нам больше не нужен.
— Как это?
Айя обняла его за плечи и притянула к себе.
— Теперь первоисточник — это я.
Орайя обнял ее и прижал к себе.
— Айрин предсказала гибель Сайкайруса, — прошептал он.
— Сайкайрус все еще существует, иначе, вокруг нас появилось бы много «детей».
— Как думаешь, что там у них произошло?
— Что бы у них там не произошло, они все еще живы. Это мамы больше нет. Из-за меня…
— Айя, не говори так…
— Мама не хотела… Ее предали. Оставили здесь одну. Она нашла меня в Тарто, в нашем доме и попросила закрыть первоисточник. Мы прибыли туда как в разгар бегства праведников. Мама попыталась отвлечь их от меня. Но они поняли, зачем мы пришли. Мама просто защищалась… Я случайно подвернулась ей под руку. Кинжал угодил прямо в грудь. Я упала… Я умирала, Орайя… А им было наплевать… Праведники… Моя жертва была им не нужна… Тогда я вспомнила, что у меня был ты… Я вспомнила и заплакала, потому что это было единственное, что мне осталось сделать…
— Aiami…
— Я очнулась уже в новом теле, — прошептала Айя. — Я звала тебя… Потом я попыталась себя убить. Не вышло. Пире Савис сделала с мамой то же самое, что и с Айрин. Что было потом, ты видел… Я полагала, что на этом все. Но, нет. Они хотели знать все мои секреты. Они использовали твой образ… В этих иллюзиях ты ненавидел меня… Ты грозил принуждением, и это вселяло страх…
— Я делал то, чем угрожал? — тихо спросил Орайя.
Она молчала, и Орайя отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Айя, я насиловал тебя?
Она лишь с сожалением посмотрела на него в ответ.
— Отвечай! — закричал Орайя. — Я насиловал тебя?!
— Я убивала нас обоих каждый раз, когда ты пытался это сделать, — прошептала Айя.
Эмоции, застывшие на его лице, Айе трудно было описать. Все они вызывали только боль, которую она ощущала вместе со своей собственной болью.
— Ты сказал, что они напали на Сайкайрус. Это — моя вина. Это я раскололась.
— Не смей винить себя в том, что сделано их руками! — закричал Орайя. — Оружие не виновно в том, что из него стреляют!
Айя улыбнулась ему в ответ и прикоснулась пальцами к его щеке.
— Я устала, Орайя. Я хочу домой.
— Тогда, давай вернемся домой, — ответил Орайя и прижал ее к себе.
— Но, это не твой настоящий дом…
— Мой дом там, где ты, Ajami. И не важно, где он находится.
— Тогда, закрой глаза.
Орайя не задумываясь закрыл глаза и почувствовал волнующий трепет в груди, как будто он только что оторвался от земли и взлетел. Падение не было болезненным. Он просто открыл глаза и понял, что лежит на кровати в их с Айей комнате. Айя лежала рядом и смотрела в потолок.
— Как ты сделала это? — спросил он, поворачиваясь к ней.
— Я забрала тебя с собой. Вот и все.
Орайя протянул руку и прикоснулся к выбритому виску Айи. Он знал, что символизирует ее новая прическа. Они оба выбрали символы вдовства. Его рубашка и штаны белые. Ее платье под белым плащом тоже лишено цвета. Они столкнулись с одиночеством не в день своей ссоры. Они отдалились друг от друга, когда поставили чужие интересы выше собственных.
— Я был счастлив с тобой, — произнес Орайя. — Но иногда мне казалось, что счастлив я один.
Айя посмотрела на него и нахмурилась.
— Почему тебе так казалось?
— Я не знаю, — пожал плечами Орайя. — Может потому, что я видел, как ты разрываешься между мной и всеми остальными? А может я просто был слишком большим эгоистом и не хотел делить твое внимание с другими?
— Ты всегда был особенным для меня, — прошептала Айя. — Ты был особенным, даже когда не смотрел на меня так, как смотришь сейчас.
— Я не хочу повторять своих ошибок, Айя. И не желаю быть вдовцом.
— Я тоже не хочу быть вдовой… — сквозь слезы, прошептала Айя.
Орайя обхватил пальцами ее лицо и впился в ее рот. Айя стала задыхаться. Желание заняться с ним любовью, превратилось в болезненное чувство пустоты внизу живота.
— Я всегда хотела заняться с тобой любовью на утесе, где ты разговаривал с ветром вместо того, чтобы обернуться и поговорить со мной.
256 
