— Бог ты мой, да это же сущая развалина, а, милорд?
Он заглушил мотор, и на пороге тотчас же появился высокий мужчина со строгим мрачным лицом. Судя по тому, как он был одет, виконт решил, что это Корк, дворецкий, долгие годы прослуживший у мадам Ле Февр.
— Добро пожаловать в Торр-Хаус, — сказал тот, и лицо его расплылось в неожиданной улыбке. — Вы даже не представляете, насколько я рад вашему приезду, — как, впрочем, и все остальные в этих краях. Мы все надеемся, что вы убережете усадьбу от разрушения и запустения.
— Похоже, я прибыл как раз вовремя, — заметил виконт, от взгляда коего не укрылась облезлая краска на двери и витражные окна с выбитыми стеклами, дыры в которых для защиты от непогоды были заткнуты оберточной бумагой.
— Это Беннет, мой шофер. Вы не могли бы указать ему какое-нибудь сухое местечко, где он может поставить «даймлер»?
— Для этой цели лучше всего подойдет амбар, милорд, — ответил Корк, растягивая гласные в манере коренного жителя Девона. — Там нет двери, но внутри достаточно сухо.
С лица Беннета не сходило ошеломленное выражение. Он выгрузил багаж, после чего, следуя указаниям Корка, направил авто в объезд дома.
Что до виконта, то его препроводили внутрь, и он влюбился в дом с первого же взгляда.
Холл был выдержан в типично якобинском стиле[9] с массивной дубовой лестницей, импозантно раскинувшейся прямо перед ним, и стенами, обшитыми дубовыми же панелями. То, что виконт поначалу принял за дверцу шкафа, оказалось входом в оружейную, и молодой человек застыл, глядя на оленью голову, красующуюся над лестничной площадкой.
— Здесь можно охотиться? — поинтересовался он, когда Корк пригласил его наверх.
— Здесь лучшие охотничьи угодья во всем Девоне, милорд. Охотничий сезон в Эксмуре славится по всей стране, и вы сами убедитесь, как много народу приезжает сюда из Лондона и Бристоля, чтобы поразвлечься. У нас даже бывают промышленники с Севера.
— В самом деле? — заметил виконт, немало изумленный тем, что в этой глухомани, оказывается, ключом бьет светская жизнь.
— А через месяц начнется сезон охоты на фазанов — полное раздолье для таких джентльменов, как вы.
— Я и понятия не имел… — начал было виконт, когда Корк провел его в просторную, насквозь продуваемую сквозняками комнату с пыльной кроватью под балдахином и дубовой мебелью.
— Это была спальня мадам, но я уверен, она не стала бы возражать, то есть, если вы ничего не имеете против, учитывая…
Слова замерли у Корка на губах.
Виконт кивнул. Он совершенно точно знал, что имел в виду дворецкий.
«Если я ничего не имею против того, чтобы спать в постели любовницы моего деда», — сказал он себе.
Выложенный камнем камин поражал своими размерами, посередине над ним было высечено изображение щита.
— Сколько лет этому дому, Корк?
— Триста или что-то около того. Получив земли в этих краях, особняк построил один из шотландских лордов короля Якова I.
Виконт коснулся рукой вылинявших атласных портьер на окнах. Некогда они были богатого алого цвета, а сейчас под лучами солнца выцвели до блеклых розовых тонов. Местами ткань протерлась до дыр, как и турецкий ковер под ногами.
— Я просушил постельные принадлежности на солнце, милорд, и надеюсь, вам здесь будет вполне удобно.
Виконту пришло в голову, что постель может оказаться сырой. Подойдя к ней, он откинул красное стеганое одеяло с огуречным узором[10] и внимательно осмотрел простыни на предмет следов плесени.
— Похоже на то, Корк, — с явным облегчением сказал он.
— Обед будет подан в восемь часов, милорд. Надеюсь, такое время вас устроит?
— Вполне, благодарю вас.
— Сегодня к ужину у нас подадут местного барашка и овощи с нашего огорода. Он, конечно, зарос сорняками, но нам хватает и того, что удается собрать. Когда мадам была жива, здесь было очень красиво, однако после ее кончины сад разросся и пребывает в запустении.
— Я намерен вдохнуть новую жизнь в каждый уголок особняка, — провозгласил виконт, глядя в потолок, на котором красовались красноречивые пятна плесени.
Через всю комнату протянулась большая трещина, а в деревянном канделябре скукожились огарки свечей.
— Прекрасные новости, милорд. А теперь, быть может, прислать к вам Хоскина, чтобы он позаботился о вас?
— Я был бы вам чрезвычайно признателен, благодарю.
9
Стиль Якова, «якобинский стиль» (англ. Jakobean Style, James Style) — стиль искусства, зародившийся в Англии начала XVII века, во времена правления короля Якова I из шотландской династии Стюартов (1603–1625). Этот стиль называют также ранним английским барокко. В интерьере для него характерны тяжелые гирлянды, картуши (лепные, графические украшения в виде щита или полуразвернутого свитка, обрамленного завитками, с гербом, вензелем либо эмблемой внутри), витые колонны, резная мебель из дуба и пр. (Примеч. ред.)
10
Огуречный узор, или узор Пейсли, — очень древний узор, впервые появившийся в империи Сасанидов, на территории современных Ирака и Ирана с 224 по 651 год нашей эры. Согласно одной из версий, это цветочный мотив, совмещенный с силуэтом кипариса — символа жизни в зороастризме. Некоторые усматривают в нем стилизованные языки пламени либо орех кешью, являвшийся символом плодородия. В Индии распространено мнение, что так называемые «огурцы» изображают семена мангового дерева. (Примеч. ред.)