104 
– Не стоит, Альберт, – вмешался Джонатан, – наши отношения касаются только нас. Стоит ли тебе интересоваться ими?
– Нет, его это тоже касается. – Челси резко повернулась к Джонатану. – И это понятно. Ты уже давно стал общественным достоянием.
– Черт знает кем я стал, – проворчал Джонатан.
– На самом деле я действительно предпринял эту поездку, чтобы обсудить будущее развитие… – Дженнингс прервался. – Ты был прав, миссис Бенедикт чрезвычайно скромна.
– Мы собираемся пожениться, Альберт, – сказал Джонатан.
– Нет! – Голос Челси был резким, и, поворачиваясь к Дженнингсу, она попыталась смягчить его. – Скажите же ему все! Чего вы ждете?
Искра симпатии промелькнула в лице Дженнингса, когда он взглянул в ее лицо.
– Вы должны понять, – обратился он к ней, – это всего лишь скучная обязанность, которую я на себя взял. Что же касается меня лично, то я отношусь к вам с благоговейным трепетом.
– Вот и скажите ему все, что собирались.
Дженнингс повернулся к Джонатану.
– Это невозможно, мой друг. Всем известно прошлое миссис Бенедикт: развод, тюремное заключение. Избиратели не пойдут за тобой. Мы будем вынуждены отклонить твою кандидатуру.
– И ты еще мог говорить что-то о своем благоговейном трепете, – возмущенно сказал Джонатан. – А ты знаешь, что это заточение было беззаконным, что, выйдя из него, она столько работала, что была удостоена степени бакалавра искусств Колумбийского университета? Она говорит па четырех языках, она… – Дженнингс хотел было вмешаться, но Джонатан не дал ему и рта раскрыть. – Она является опекуном дома для детей, ставших жертвами сексуальной агрессии, и в прошлом году пожертвовала в их пользу пятьсот тысяч долларов!
Челси смотрела на него в совершенном изумлении. Она не могла понять, когда он сумел так много узнать о ней. Джонатан нежно улыбнулся ей в ответ.
– Прости, что я развенчиваю твой жестокий звездный образ, который ты мне вечно пыталась навязать, но неужели и ты думала, что я не попытаюсь узнать все, что в моих силах, о женщине, которую люблю? – Его улыбка погасла, когда он обернулся к Дженнингсу. – И кроме того, всегда надо иметь под рукой боеприпасы, когда начинается перестрелка.
Дженнингс печально покачал головой.
– Каждая избирательная кампания всегда рассчитана на низший коэффициент общественного сознания. А в этой массе людей всегда существует множество предубеждений, что, несомненно, скажется на результатах. – Дженнингс прямо взглянул в глаза Джонатана. – Даже если они проглотят приключившийся с ней судебный казус, остается еще ее образ, сложившийся в глазах публики. Слишком импульсивный, вызывающий и откровенный. Никого не волнует, что при этом она может быть так же милосердна, как мать Тереза.
– Ты закончил? – спросил Джонатан, вскочив на ноги. – Тогда отправляйся к черту! – Он обернулся к Челси. – Пойдем, разговор окончен.
– Нет, это не так. – Челси показала на застекленные французские двери. – Пройдитесь, Дженнингс, я беру все в свои руки.
Дженнингс, помедлив, направился к выходу с веранды.
– К сожалению, политика диктует свои условия. Есть вещи, которых надо четко придерживаться.
– Я знаю это, – сказала Челси. – Все будет прекрасно. Оставьте нас одних.
Джонатан подождал, пока двери за ним закроются, и затем сказал очень твердо:
– Нет, Челси.
– Не говори мне «нет». – Челси встала и подошла к балюстраде. – Мы не должны будем видеться до тех пор, пока не выдвинут твою кандидатуру.
– Дженнингс ошибается, избиратели одобряют тебя.
– Потому что меня одобряешь ты? – Челси повернулась к нему лицом. – Если бы большинство избирателей состояло из Джонатанов Андреасов, мы бы, возможно, и имели шанс. Но это не так. Ты помнишь, что говорил Дженнингс о среднем коэффициенте?
– Выходит, у меня одного больше уважения к избирателям, чем у вас обоих, – сказал спокойно Джонатан. – Я уверен, они уважают цельность и прямоту больше, чем подкрашенный, подбеленный фасад дома с прогнившими перекрытиями.
– Ты не можешь рисковать.
– Это моя карьера, Челси.
– И ты не должен разрушить ее. – Глаза Челси были широко раскрыты, голос неровен. – Итак, слушай меня. Мы постараемся держаться отдельно все оставшееся время съемок вплоть до вечера презентации, затем мы расходимся и каждый идет своей дорогой до тех пор, пока не выдвинут твою кандидатуру.
– Это невозможно!
104 
