Особенно,... 
28 
– У меня больше нет сил ждать, – проговорил Алекс, остановившись и глядя ей в глаза. Его руки уже расстегивали «молнию» на джинсах. – Ради бога! Сними сама сорочку!
Она в некотором смущении смотрела на него. Скулы Алекса еще больше заострились, и она внезапно почувствовала новый приступ страха, как только что на дороге, когда он обернулся к ней.
– Быстрее. – Он как бешеный срывал с себя одежду, по-прежнему не отрывая глаз от ее лица. И вот он уже стоял перед ней совершенно обнаженный. – Я больше не могу терпеть, – сказал он, рывком сдергивая с нее сорочку, которую Кэтлин так и не успела снять, и крепко прижал к себе девушку.
Ее набухшая грудь прижалась к его покрытой темными полосами груди, и Алекс ощутил ее упругость и тепло. Из его горла вырвались какие-то хриплые звуки.
Соски Кэтлин горели, как в огне. И она сама вся была как огонь. И унять этот жар можно было, только еще теснее прижавшись к нему.
Он наклонился к ее соску и приник к нему ртом так, как умирающий от жажды припадает к живительному источнику. Прикосновение его горячего влажного языка чуть не свело ее с ума.
Кэтлин задыхалась. Ее пальцы запутались у него в волосах. Ее бесконечно возбуждала сила его желания.
– Алекс, это… – Она плыла как на волнах и не могла бы сказать, что в эту минуту они делали.
Он не отпустил ее груди даже в тот момент, когда положил ее на землю. И оторвался лишь на миг, чтобы сказать:
– Это не очень удобно, но ты потерпи… – и лег на нее сверху, касаясь ее бедер своими. Его ладони гладили и сжимали ее бедра. Казалось, он трогал ее одновременно и снаружи и внутри. Кэтлин вскрикнула от того, что мускулы непроизвольно сократились. А его пальцы продолжали двигаться в ней равномерными толчками.
– Боже мой! Какая же ты тугая! – пробормотал он. Движения пальцев прекратились, и она почувствовала, как его восставшая плоть уперлась в нее. – Я хочу войти в тебя! – пробормотал он сквозь стиснутые зубы.
Сердце ее билось с такой неистовой силой, что было трудно дышать. Руки сомкнулись на его плечах, и она, не в силах более выносить этой муки, попросила:
– Алекс, возьми меня.
И он почти с яростью исполнил ее просьбу.
Тело Кэтлин выгнулось, огонь пробежал по телу волнами неизъяснимого блаженства.
Потом он остановился. Лицо его покраснело. Глаза затуманились выражением какого-то первобытного удовольствия.
– Боже! Как хорошо!
– Не останавливайся! – выдавила она сквозь зубы. Кэтлин, не в силах сдержаться, изгибалась под ним. Тело ее само то поднималось, то опускалось вниз.
– Я боюсь продолжать. – Его глаза закрылись. – Я никогда не испытывал ничего подобного. Мне хочется разорвать тебя, мне хочется…
– Мне все равно! – Кэтлин выгнулась навстречу ему. – Двигайся, черт побери!
Судорога прошла по его телу, веки Алекса медленно открылись, глаза невидяще уставились в пространство.
– Я… предупреждал тебя, – его голос походил скорее на рычание.
– Возьми меня.
Кэтлин видела, что он начинает терять контроль над собой. С каждой секундой он все больше напоминал жеребца, который покрывает кобылу. Она чувствовала, как вся напрягается и содрогается, когда Алекс входил в нее. Он подложил ладони под ее ягодицы, приподнимая их при каждом толчке, которые следовали один за другим все быстрее, становясь все более необузданными, отчего у Кэтлин помутилось в голове и перехватило дыхание.
– Кэтлин, дай же, – пробормотал он тяжело дыша. – Мне этого мало! Я хочу продолжать… – Его бедра с силой прижимались к ее бедрам. – Помоги мне…
Она не могла помочь ни ему, ни себе. Она будто со стороны слышала свои собственные короткие, почти сумасшедшие вскрики. Судорога пробегала по телу. И она не в состоянии была думать связно, воспринимая лишь обрывки идущих к ней откуда-то фраз.
Лунная ночь. Земля. Аромат жасмина и мускуса. Алекс.
– Черт! – вырвалось у него, а затем снова что-то неразборчивое.
Но Кэтлин уже вздохнула с облегчением. Напряжение, охватившее ее, спало, закончившись взрывом. Теперь каждый мускул ее тела расслабился. И тотчас же, мгновением позже, она ощутила содрогания Алекса и семя, которое он изверг в нее. И даже после этого он еще долго не мог остановиться. Бедра его продолжали двигаться, и он стискивал ее с прежней силой, не желая выпускать из рук.
«Боже мой! Что же это произошло между нами!» – изумлялась Кэтлин. Она никогда ничего подобного не испытывала. И не представляла, что такое вообще возможно.
28 
