Однако, посмотрев на себя в зеркало, она с досадой отметила, что глаза у нее слишком большие и выразительные, а губы изогнуты слишком соблазнительно, что никак не вязалось с обликом обычной гувернантки.
Из всех своих платьев Тамара выбрала самое скромное. Оно было сшито из зеленого крепа. Девушка сочла его вполне подходящим — ведь предполагалось, что она не член семьи и, следовательно, не обязана носить траур.
Тамара и Майка всегда сами шили себе платья. В этом искусстве обе сестры весьма преуспели.
Правда, у Майки было также несколько платьев, которые подарил ей лорд Рональд. Ему нравилось, когда его жена красиво выглядела.
Тамаре представлялось крайне маловероятным, что когда-нибудь ей выпадет случай надеть изысканное вечернее платье, принадлежавшее ее сестре. Вряд ли ей придется облачиться и в один из тех нарядов, которые Майка надевала по воскресеньям, отправляясь в церковь, или во время скромных домашних приемов, на которые приглашались соседи и друзья.
«Когда у меня будет время, — размышляла девушка, критически осматривая свой гардероб, — я сама сошью себе простые грубые платья тусклых тонов — они дадут мне возможность сойти за гувернантку».
Она понимала, что ее теперешние наряды, сшитые из легкого муслина и тому подобных довольно дорогих тканей и украшенные вышивкой и кружевными рюшами — за образец были взяты модели, помещенные в «Женском журнале», — мало вяжутся с обликом женщины, находящейся в услужении.
Сообщение мистера Лоусона о том, что все готово к отъезду, застало Тамару врасплох, и уже поздно было что-либо менять в гардеробе. Зеленое платье, которое она выбрала для поездки и которое изумительно оттеняло ослепительную белизну ее кожи, было самым скромным из всех ее нарядов.
Даже это просто сшитое платье не могло скрыть совершенство ее фигуры, гибкость талии и мягкие очертания маленькой груди.
Тамара заменила ленты на шляпе с черных на зеленые и тут же пожалела об этом — наверное, надо было оставить все как есть.
Правда, сказала она себе, вряд ли герцог вообще станет обращать внимание на одежду столь низкой особы, как какая-то гувернантка. От нее требуется только одно — оставаться в тени и вести себя как можно более незаметно.
Экипаж медленно приближался к замку, и теперь он предстал Тамаре во всем своем величии.
Лорд Рональд когда-то рассказывал ей, что замок был построен еще во времена норманнского владычества, но с тех пор, конечно, неоднократно перестраивался и в конце концов воплотил в себе причудливое смешение самых разнообразных архитектурных стилей.
— Мой дед, например, — говорил лорд Рональд, — потратил целое состояние на то, чтобы пристроить к замку весьма внушительные парадные покои. Он же отреставрировал старинную норманнскую башню, переделал боковые флигеля времен королевы Елизаветы и значительно усовершенствовал внутреннее убранство дома, которое в основном было сделано в эпоху королевы Анны.
По тому, как зять говорил о замке, Тамара поняла, что, несмотря ни на что, он очень любит свой родной дом.
Он никогда не отзывался дурно о своих родителях, но и Майка, и Тамара были уверены, что эта суровая супружеская чета считала детей досадной помехой своей светской жизни и при любой возможности оставляла на попечении слуг.
— Мне иногда кажется, что Рональд так любит своих детей потому, что сам в детстве видел мало любви и ласки, — однажды заметила Майка.
А то, что для лорда Рональда общение с детьми было самым большим удовольствием на свете, стало ясно уже с тех пор, как на свет появился Шандор — копия отца.
Правда, позже, на взгляд Тамары, он больше полюбил дочерей. Майка же с самого начала не скрывала, что первое место в ее сердце занимает сын.
— Он так похож на тебя, дорогой, — как-то услышала Тамара слова сестры, обращенные к лорду Рональду. — Как же я могу не любить его? Ведь это — частичка тебя…
«Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы хотя бы частично возместить детям их потери», — подумала Тамара.
Однако замок был так огромен и внушителен, что девушку охватило странное чувство — ей показалось, что он встает между нею и племянниками. Само великолепие этого сооружения как будто разделило их…
— Какой он большой и старый! — сказал Шандор, когда экипаж подвез путешественников к парадному входу. — Тут должны жить рыцари и устраиваться поединки…
Тамара обрадовалась, что воображение племянника захвачено новым зрелищем.