91 
— Мне надо одеться, — сказал капитан.
Он застенчиво, как немецкая Hausfrau [мать семейства (нем.)], поерзал на краю койки, потом грузно спустился на пол.
— Вы позволите им войти на борт! — воскликнул Джонс. — Где ваша гордость? Эти же голландская территория!
— Мистер Джонс, пройдите, пожалуйста, в уборную и сидите там тихо, этим вы облегчите дело нам всем.
Я открыл дверь в глубине каюты и втолкнул туда Джонса. Он нехотя повиновался.
— Я попал в ловушку, как крыса, — сказал он и быстро поправился: — Я хотел сказать, как кролик, — и улыбнулся дрожащей улыбкой.
Я решительно посадил его, как ребенка, на стульчак.
Капитан натянул брюки и заправил ночную сорочку. Потом он снял с крючка форменный китель и надел, спрятав под ним вышитый воротник сорочки.
— Неужели вы разрешите им делать обыск? — возмутился я.
Он не успел ни ответить, ни обуться, в дверь постучали.
Я знал полицейского офицера, который вошел. Это был настоящий подонок, не лучше любого тонтон-макута; ростом он был с доктора Мажио и умел наносить страшные удары; о его силе свидетельствовало немало разбитых челюстей в Порт-о-Пренсе. Рот у него был полон золотых зубов, скорее всего, трофейных; он носил их напоказ, как индейские воины раньше носили скальпы. Он нагло оглядел нас обоих, пока старший помощник — прыщавый юнец — нервно вертелся у него за спиной. Полицейский бросил мне оскорбительным тоном:
— Вас-то я знаю.
Маленький тучный капитан — босиком он казался совсем беззащитным — храбро дал ему отпор:
— А вот вас я не знаю.
— Что вы делаете на борту так поздно? — спросил меня полицейский.
Капитан сказал старшему помощнику по-французски, чтобы все его поняли:
— Я же вам сказал, чтобы он не брал револьвер на борт?
— Он отказался, сэр. Он меня толкнул.
— Отказался? Толкнул? — Капитан выпрямился и дотянулся почти до плеча полицейского. — Я пригласил вас на борт, но только на определенных условиях. Кроме меня, на этом судне никому не разрешается носить оружие. Вы сейчас не в Гаити.
Эта фраза, произнесенная решительным тоном, привела офицера в замешательство. Она подействовала как магическое заклинание, он почувствовал себя неуверенно. Он обвел взглядом нас, оглядел каюту.
— Pas a Haiti? [Не в Гаити? (фр.)] — переспросил он и тут, наверно, заметил много незнакомых вещей: грамоту в рамке на стене за спасение жизни на водах, фотографию суровой белой женщины с волнистыми волосами стального цвета, керамическую бутыль с непонятной наклейкой «болс», снимок амстердамских каналов зимой, скованных льдом. Он растерянно повторил: — Pas a Haiti?
— Vous etes en Hollande [вы в Голландии (фр.)], — сказал капитан, по-хозяйски посмеиваясь и протягивая руку. — Дайте-ка мне ваш револьвер.
— У меня есть приказ, — жалобно сказал этот хам. — Я выполняю свой долг.
— Мой помощник вернет вам его, когда вы покинете судно.
— Но я ищу преступника.
— Только не на моем пароходе.
— Но он забрался на ваш пароход.
— Я за это не отвечаю. А теперь отдайте револьвер.
— Я должен произвести обыск.
— Вы можете производить какие угодно обыски на суше, а здесь нет. Здесь за порядок и закон отвечаю я. Если вы не отдадите мне револьвер, я прикажу команде разоружить вас и бросить в воду.
Полицейский признал свое поражение. Не сводя глаз с сурового лица жены капитана, он отстегнул кобуру. Капитан положил револьвер на стол, словно вручая его жене на хранение.
— Теперь, — сказал он, — я готов отвечать на любые разумные вопросы. — Что вам угодно выяснить?
— Мы хотим выяснить, есть ли у вас на борту один преступник. Вы его знаете. Это некий Джонс.
— Вот список пассажиров. Если вы умеете читать.
— В списке его не будет.
— Я десять лет служу капитаном на этой линии. Я строго придерживаюсь закона. И никогда не повезу пассажира, которого нет в списке. Или пассажира без выездной визы. У него есть выездная виза?
— Нет.
— Тогда могу твердо вам обещать, лейтенант, что ни при каких обстоятельствах он не будет моим пассажиром.
Обращение «лейтенант», кажется, несколько смягчило полицейского.
— Он мог спрятаться так, что вы об этом ничего и не знаете, — сказал он.
— Утром перед отплытием я прикажу обыскать судно, и, если Джонса найдут, я его высажу на берег.
Полицейский заколебался.
— Если его здесь нет, он, наверно, укрылся в британском посольстве.
91 
