Особенно,... 
28 
«Что же мне делать?»
Она молила о помощи и надеялась, что мать и отец услышат ее и помогут.
Если Джакоба ощущала присутствие графа, то и он, в свою очередь, постоянно чувствовал ее присутствие. Ему было неприятно ловить себя на том, что он постоянно думает о ней.
Граф помнил о Джакобе не только днем, во время визитов доктора Фолкнера, но и ночью, когда сон бежал от него. Он снова слышал ее вскрик, когда она оступилась и упала и собака вцепилась ей в ногу. Граф сознавал свою вину в том, что его собаки кинулись на нее.
Эти два спаниеля постоянно были при нем и реагировали на малейшие нюансы его голоса. Они отличали симпатичных ему людей и радостно приветствовали их. Они понимали, когда он отчитывал кого-нибудь из слуг или членов клана за какой-либо проступок. И, вне всякого сомнения, именно его гневный голос и указующий перст заставили верных животных наброситься на Джакобу.
Собаки решили, что защищают его от этой девушки!
«Она должна была знать, на что идет, когда соглашалась сюда ехать» — оправдывался он.
Однако доктор Фолкнер недвусмысленно дал ему понять, что Джакоба просто ответила на объявление, которое Хэмиш поместил в «Морнинг Пост». Хэмиш обманул ее, сказав, что ей предстоит стать компаньонкой старика, который глохнет и слепнет.
Об этом было прямо сказано в письме Хэмиша, присланном с Джакобой.
Граф с яростью думал о том, что племяннику удалось-таки ему отомстить. Да, он слишком резко и бесцеремонно отверг его план продавать крабов и омаров, пойманных в водах поместья. Но причина отказа заключалась в нахальстве Хэмиша, который представил свой план чуть ли не как решенное дело. Конечно, граф мог бы говорить с ним мягче.
Однако реакция племянника на отказ была непростительной, и граф надеялся, что больше никогда не увидит Хэмиша.
В тот день второй визит доктора Фолкнера к Джакобе закончился поздно — уже после обеда. Граф как раз выходил из столовой, когда тот направлялся к выходу.
— Здравствуйте, доктор! — воскликнул он. — Не ожидал увидеть вас здесь в такой поздний час!
— У меня был срочный вызов, о котором я хочу вам рассказать, — ответил врач.
— Пойдемте в мой кабинет, — предложил граф.
Лакей открыл перед ними дверь.
Джентльмены вошли в просторную комнату с огромным количеством книг. Над камином висел превосходный портрет отца графа в костюме главы клана.
Пока граф наливал доктору Фолкнеру виски с содовой, тот смотрел на портрет.
— Ваш батюшка был хорошим человеком, — задумчиво промолвил он, — и все члены клана глубоко его уважали.
Вручая ему бокал, граф спросил с изрядной долей иронии:
— Вы хотите сказать, что меня они не уважают?
— Я не хочу сказать ничего, кроме того, что члены вашего клана слишком редко вас видят, — ответил доктор, — и чувствуют себя забытыми.
— Нет, на самом деле вы хотите сказать, — резко возразил граф, — что они желают, чтобы я приглашал к себе гостей на охоту и рыбалку и устраивал празднества, в которых они могли бы участвовать!
— Конечно, им бы этого хотелось, — спокойно согласился доктор Фолкнер, — и они не могут понять, почему вы стали таким мрачным затворником.
Сделав глоток виски, он добавил:
— Более того, женщины в тревоге: им кажется, что вы накладываете на них проклятие из-за ненависти к их полу.
Граф выпрямился.
— В жизни не слыхивал подобной чуши!
— Вы же знаете, как суеверны эти люди, — возразил доктор. — Когда у одной женщины случился выкидыш, а один фермер потерял породистую корову, все были уверены, что беды насланы на них из замка.
— О, Бога ради! — раздраженно воскликнул граф. — Не желаю слушать все эти глупости! Я хочу жить так, как считаю нужным. Это — мое дело, и оно не имеет никакого отношения к членам клана или моим служащим!
Доктор допил виски и встал.
И все-таки подумайте над тем, что я вам сказал, — негромко произнес он. — Кстати, я пришел сюда так поздно потому, что старик Эндрю, который охранял реку, чувствует свой возраст. У него разыгрался ревматизм, так что выполнять свои обязанности он не может. Но он попросил передать вам, что по близости промышляют браконьеры и следует выставить охрану.
— Какого рода браконьеры?
— Похоже, целая шайка движется вдоль берега моря. Свежий лосось продается в Эдинбурге и Глазго по очень высокой цене.
Граф нахмурил брови.
28 
