Последние отзывы

  42  

— Какое-то время я ничего не знал, но все открылось, когда родители Джоан подарили нам дом и оказалось, что мы живем по соседству с этим мужчиной!

Брианна посмотрела на него широко открытыми глазами. По соседству?.. Но ведь это Питер и Маргарет Ландрис жили по соседству! Питер Ландрис?..

Гил заметил ужас в ее глазах.

— Теперь ты понимаешь, почему я не хотел, чтобы Натан приходил сюда сегодня.

Брианна с трудом проглотила комок в горле. Не может быть! Но тут она вспомнила, с какой горечью Питер Ландрис говорил о том, чем окончился брак Гила и Джоан, как он смотрел на нее, потому что она якобы напоминала ему Ребекку. Или Джоан?..

Гил прерывисто вздохнул.

— Меня начала мучить ревность, хотя Джоан заверила меня, что их связь закончилась до того, как мы поженились, что она любит меня, а не Питера. Я не поверил ей — как можно любить такого грубого и неотесанного мужлана, как я, после такого утонченного мужчины, как Питер Ландрис! Мной овладела мания удержать Джоан, не дать ей уйти — это единственное объяснение, которое я могу дать охватившему меня безумию! Я считал, что, если мы все время будем вместе, у нее не появится возможности встречаться с кем-то другим. Даже когда она забеременела и родила нашу дочь, до меня не дошло, что девочке тоже необходима любовь Джоан. — Его лицо исказилось от боли, когда он вспомнил о своем наваждении. — Ты веришь, что я говорю правду, малышка? — пробормотал он, глядя на притихшую Брианну.

О да, она верила ему. А как она могла не верить? У него не осталось ничего, даже этого безумного наваждения, которое в конце концов только разрушило его жизнь, так же, как и жизни любимых им людей.

Она кивнула, чувствуя, что ее сердце разрывается от боли за этого старика, который когда-то так сильно любил.

— Ребекка росла, ненавидя меня, — решительно продолжал Гил. — Но теперь меня это не удивляет, ведь я отнял у нее мать. Мы с Джоан много путешествовали, иногда отсутствовали дома целыми месяцами. И даже когда мы бывали дома, у меня почти не оставалось времени для Ребекки, я чувствовал удовлетворение только тогда, когда Джоан полностью принадлежала мне. Джоан, должно быть, не понимала этого, старалась уравновесите наши отношения и любовь к дочери. А потом она умерла. — Его голос задрожал, видимо, в душе Гил снова переживал смерть любимой жены. — И наваждение исчезло вместе с ней.

Так обычно кончаются наваждения… Трагедия. Ужасная потеря. Ад…

— Я лишился своего счастья, — спокойно произнес Гил, — и жизнь навсегда для меня закончилась. А потом меня бросила дочь, которую я совсем не знал и которая от всей души ненавидела меня! Тебе не надо говорить, Брианна, что все могло быть по-другому, — вскричал он, увидев, с какой болью она смотрит на него. — Прошло много лет прежде, чем я это осознал. Много лет. Потому что, веришь ли, несмотря на то, что могли сказать тебе другие, Джоан любила меня. Она никогда бы не приняла меня таким, каким я был, если бы не любила меня.

Выражение его лица смягчилось, когда он вспомнил свою жену.

— Она столько лет пыталась убедить меня в этом. А я просто не… я не мог принять… — Он глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. — Ребекка не хотела знать меня после смерти матери и приезжала сюда только в мое отсутствие. Я тогда надолго отлучался из дома. Я понимал, что ничего не дал своей дочери, но было поздно раскаиваться, ведь Ребекка все равно не простила бы меня. — Он склонил голову. — Я превратил свой брак в настоящий ад для всех, потому что безумно любил Джоан, но в конце концов потерял ее. А наша дочь не могла простить мне те годы, когда она не существовала для меня.

Именно эту историю Натан и его отец рассказывали Брианне, но они не упомянули о безумной любви Гила к Джоан, которая превратилась в наваждение из-за былой любви Джоан и Питера Ландриса!.. И хотя история не становилась от этого менее трагичной, безумная любовь Гила Мэллори объясняла многие его поступки.

— Я старался найти путь к сердцу Ребекки, — продолжал Гил, и его голос задрожал. — Но было уже слишком поздно. Ведь прошло почти тринадцать лет. — Он застонал, понимая, что ему некого винить, кроме самого себя. — За пять лет мы почти не сказали друг другу ни слова. Последний раз мы говорили, когда она сообщила мне, что беременна. — Он на мгновение остановился, затем продолжил: — Она сказала, что ее роман закончился, но меня не касается, кто отец ребенка. Они разошлись, но ребенка она собирается оставить.

  42