— Даже и не друг. — Катарина очаровательно улыбнулась.
— Это ты сейчас так говоришь, — возразил Фюрер, — но я-то вижу искру между вами. Еще чуть-чуть — и вспыхнет. Правильно я говорю… будущая фрау Фишер?
Катарина промолчала, но явно была вне себя от возмущения. Когда Фюрер с Евой отошли, Петер попытался вовлечь девочку в обсуждение некоторых общих знакомых по Берхтесгадену, их ровесников, но она отвечала скупо, видно твердо решив не делиться своим мнением. Потом он спросил, какая битва в этой войне у нее самая любимая. Катарина воззрилась на него как на сумасшедшего и сказала:
— Та, где погибло меньше всего людей.
Так оно и шло: он все пытался завести беседу, а она лишь огрызалась. Но, может, подумал он, это потому, что вокруг была толпа народа? Но теперь-то они одни в комнате, вдруг она станет приветливей?
— Тебе нравится прием? — спросил он и услышал:
— По-моему, он вообще никому не нравится.
Петер посмотрел на картину, которую она разглядывала.
— Я не знал, что ты любишь искусство.
— Ну… да. Люблю.
— Тогда вот эта картина должна тебе особенно понравиться.
Катарина покачала головой:
— Нет, это кошмар. — Она окинула взглядом другие картины. — Как, впрочем, и все здесь. Хотя, казалось бы, при такой власти, как у Фюрера, можно набрать из музеев чего-то получше.
Петер, в ужасе от ее слов, вытаращил глаза. И показал пальцем в правый нижний угол холста, на подпись художника.
— А-а. — Катарина мгновенно устыдилась и даже, кажется, занервничала: — Ну все равно, неважно. Какая разница, кто их написал. Они в любом случае плохие.
Он грубо схватил ее повыше локтя и потащил по коридору в свою комнату, втолкнул внутрь и с силой захлопнул дверь.
— Что ты делаешь? — спросила она, высвобождаясь.
— Защитить тебя хочу, вот что, — сказал он. — Здесь такое говорить нельзя, не понимаешь, что ли? Смотри доиграешься.
— Я же не знала, что это он написал. — Катарина всплеснула руками.
— Зато теперь знаешь. Так что в будущем, будь добра, постарайся держать язык за зубами и не болтай о том, в чем не разбираешься. И еще: хватит передо мной нос задирать. Я пригласил тебя в гости, причем в такое место, куда обычной девчонке ни в жизнь не попасть. Поэтому пора бы тебе проявить ко мне уважение.
Катарина смотрела на него, и он видел, что в ней зреет страх и она, несмотря на все усилия, не в силах его подавить. Петер толком не понимал, нравится ему это или нет.
— Не разговаривай так со мной, — тихо произнесла она.
— Прости. — Петер шагнул ближе. — Понимаешь, я за тебя волнуюсь. Я не хочу, чтобы ты пострадала.
— Ты меня даже не знаешь.
— Я знаю тебя много лет!
— Ты вообще меня не знаешь.
Он вздохнул:
— Может, и нет. Но хотел бы узнать. Если ты позволишь. — И провел пальцем по ее щеке.
Катарина попятилась к стене.
— Ты ужасно красивая, — прошептал он, сам удивляясь, что посмел это сказать.
— Прекрати, Петер. — Она попыталась отвернуться.
— Но почему? — Он чуть придвинулся и от запаха ее духов едва не сошел с ума. — Я хочу. — Ладонью повернув голову Катарины к себе, он потянулся ее поцеловать.
— Отстань. — Она оттолкнула его обеими руками, и он, пошатнувшись, отступил назад, задел стул и с изумленным лицом сел на пол.
— Чего ты? — Петер был сбит с толку.
— Держи свои руки от меня подальше, понял? — Катарина открыла дверь, но не уходила; повернулась и глядела, как он пытается встать. — Я ни за какие сокровища в мире не стану с тобой целоваться.
Он, не веря своим ушам, покачал головой:
— Ты что, не понимаешь, какая это для тебя честь? Не понимаешь, какой я здесь важный человек?
— Прекрасно понимаю, — ответила Катарина. — Ты — маленький мальчик в кожаных шортах, который ходит в магазин за перьями для авторучки Фюрера. Возможно ли это недооценивать?
— Я делаю и кое-что посерьезнее, — огрызнулся он, вставая и подходя к ней. — Не упрямься, позволь тебя приласкать.
Он опять потянулся к ней, но Катарина влепила ему пощечину и кольцом до крови расцарапала щеку. Он взвизгнул и, схватившись за лицо, с яростью в глазах надвинулся на нее и притиснул к стене.
— Да кто ты, по-твоему, такая? — Он стоял с ней практически нос к носу. — По-твоему, ты вправе мне отказывать? Да любая девушка в Германии убила бы за то, чтобы сейчас оказаться на твоем месте!