32 
— Спасибо, — сказала Марта сдавленным от волнения голосом. — Ты пропустил и завтрак, и обед, и ужин, — добавила она просто ради того, чтобы прервать молчание. — Где ты пропадал целый день?
— Занимался с лошадьми, — коротко ответил Карлос, хотя голос его немного потеплел, словно воспоминание об этих благородных животных наполняло его добротой. — Две кобылы вот-вот должны ожеребиться, и есть еще пара однолеток, за которыми нужно следить. Похоже, им этого не хватает.
— Хавьер пытался… — начала Марта.
— Понятно, что ему уже трудно делать все как раньше, — вставил Карлос, уловив ее колебание. — И я знаю животных…
— Он попросил тебя?.. — не удержалась Марта.
Что она ожидала, то и получила — кивок, выражавший раздражение.
— Хавьер? Он скорее перережет себе горло, чем попросит о помощи.
И хотя его это больше уже не касалось, Карлос начал заниматься делами в поместье, не дожидаясь приглашения. Марта заметила, как он несколько раз случайно назвал Хавьера дедушкой, забыв, что тот ему не родственник.
— А где он сейчас? — спросил Карлос.
— Спит. Сказал, что устал.
— Так и сказал? Значит, это куда больше, чем просто усталость. Вы неплохо с ним поладили, раз он позволяет тебе помогать ему.
— Возможно, потому, что, во-первых, я — женщина, а во-вторых — не член семьи.
— Я тоже не член семьи. — Что-то нехорошее в его тоне заставило Марту замереть.
— Ты самый близкий человек для него. А мы часто бываем жестоки с теми, кого любим. Нам кажется, что если они относятся к нам искренне, то смогут вынести обиды.
— В самом деле? — Карлос сделал несколько шагов и прислонился к деревянным перилам веранды. — Тогда, может, Хавьер лишил меня наследства и выгнал отсюда тоже от большой любви?
Его циничное замечание заставило Марту поморщиться. Ей стало больно за него. Она хотела подойти к Карлосу, коснуться его. Нужно было преодолеть пропасть, разделявшую их.
— Я знаю, как тебе больно. Ведь, несмотря на все, что он сделал, ты по-прежнему любишь его.
— Ну а теперь, полагаю, ты скажешь, что он и обратно позвал меня из-за любви и что к тебе это не имеет ни малейшего отношения.
— Нет…
Как бы Марта хотела ответить, что с ней произошедшее никак не связано — все ради Карлоса. Но он сразу бы разгадал ее тонкий ход. Кроме того, она считала, что честность — единственно возможный путь, особенно в подобном деле.
— Я и не сомневался! — воскликнул он.
— Но это совсем не то, о чем ты думаешь. — Марта бросилась вперед, не в силах больше выносить его холодную язвительность. — У меня нет никаких видов на Хавьера или на тебя в этом отношении.
Силуэт Карлоса четко вырисовывался на фоне темнеющего неба, лица почти не было видно. Но по наступившей внезапно тишине и по его застывшей фигуре Марта поняла, что он весь превратился во внимание.
— Так с чем это связано?
— С тобой и со мной. И с той ночью в гостинице. С той ночью, когда мы встретились. — В горле у Марты пересохло, голос срывался, и «мы встретились» прозвучало почти как мышиный писк, но ни у нее, ни у него это не вызвало даже легкой усмешки.
— С той ночью… — эхом отозвался Карлос, заставляя ее продолжать.
— В ту ночь мы… в общем, контрацепция не помогла… и мы… то есть я забеременела. У меня будет от тебя ребенок.
Слова упали в изумленную тишину, и Марте показалось, что она может слышать, как на ее затылке шевелятся волосы. Получился какой-то корявый экспромт. Она собиралась спокойно, без каких-либо эмоций, все ему объяснить. Признаться, почему она оказалась здесь. И вот теперь, поддавшись неконтролируемому порыву, Марта бесцеремонно бросила правду Карлосу в лицо.
Даже захотев, нельзя было сделать хуже.
Карлос оставался неподвижен.
— Ребенок, — произнес он, пронзив тишину единственным словом, прозвучавшим как приговор. Кровь Марты застыла. — Как, черт возьми, это могло случиться? — хрипло спросил он.
— Обычная история! — пожав плечами, ответила она и сразу почувствовала, что взяла неверный тон. Она увидела, как гневно сдвинулись его брови. — Презерватив, наверное, порвался. Клянусь, это твой ребенок. Ты ведь знаешь, я была…
— Я знаю. — Карлос поднял руку, останавливая ее. — В наказание за мои грехи. Я знаю, что ты была девственницей.
По крайней мере, теперь она поняла, как Карлос воспринимал случившееся — «в наказание за мои грехи». Он начал нервно вышагивать по веранде, быстрые, порывистые движения отражали его внутреннее состояние.
32 
