33 
— И я знаю, что презерватив порвался. Почему, черт возьми, меня потянуло на воздух, как ты думаешь?
Он испытывал отвращение при мысли, что в один прекрасный день может столкнуться именно с подобной ситуацией.
— Ты знал?! — Голос Марты зазвенел от шока. — Но ты даже ничего не сказал — просто ушел и все!
— Мне нечем гордиться, — признался Карлос. — Все должно было быть не так. Но я уже сказал: я думал, что ты все еще будешь там, когда я вернусь. Надеялся, что мы сможем поговорить.
— И что тогда? Ты стал бы на колени и попросил меня не беспокоиться, потому что, если я забеременею, ты будешь со мной? Нет, вряд ли, — добавила она, увидев, как потемнели его глаза. — Разумеется, нет.
Карлос резко остановился, словно натолкнувшись на преграду. Никогда еще он не казался таким высоким, внушительным, темным. Никогда еще Марта так остро не ощущала его мужественную мощь. Он был отцом ее ребенка.
— Нет. Но я собирался сесть и поговорить — решить, что делать, если у нашей ошибки возникнут последствия.
Великолепно. Она заботилась о ребенке, их ребенке, когда говорила Карлосу о беременности. А он… он определил это уничижительными терминами: «последствия» и «ошибки».
— Ну, вот последствия и возникли. — Марте не хотелось демонстрировать фальшивую легкость в голосе, но это было единственным способом удержать бушевавшую в ней бурю эмоций.
— Это точно? Ты и правда беременна? — спросил Карлос.
— Точно. Четыре месяца три дня и… — она посмотрела на часы, едва разглядев стрелки — слезы застилали глаза, — пять часов. Плюс-минус смена часовых поясов. Это твой ребенок, Карлос, — добавила Марта, неожиданно испугавшись, что он может ей не поверить. В конце концов, у нее не было никаких доказательств.
— У тебя никого больше не было?
— Никого! — Негодование добавило силы в ее голос. — Думаешь, после тебя сразу выстроилась целая очередь? Ты шутишь?! После предательства Гэвина, после того, как ты себя повел, я чувствовала, что сыта всем этим по горло.
— Не надо ставить меня в один ряд с тем ублюдком. Я не лжец и не предатель. И знаю, что ты была девственницей до нашей встречи.
«В наказание за мои грехи…»
— Я мог бы попросить тебя сделать тест, — глухо произнес Карлос.
— Мог бы, — согласилась Марта. Этого, по крайней мере, она ожидала. — И я бы его сделала. Мне нечего скрывать.
Его зеленые глаза встретились с ее серыми, желая проникнуть вглубь, чтобы достигнуть ее сердца и узнать правду. Она не знала, что именно могло убедить Карлоса. Через мгновение он коротко кивнул:
— Я верю тебе. Ты не могла бы говорить так уверенно, если бы лгала. Вижу это по твоему лицу. Итак, есть ребенок — мой ребенок, — и ты хотела разыскать меня для того, чтобы…
— Сказать тебе. Только и всего. — Марта до сих пор чувствовала себя слегка обескураженной. Карлос так легко поверил ей. Она ожидала борьбы, и теперь возникло странное ощущение, будто она оказалась в вакууме. — Ты имеешь право знать.
Он озадаченно нахмурился:
— А потом. Потом чего ты от меня ожидала?
— Ничего.
Марта действительно ничего от него не ожидала. Может, надеялась на что-то. Когда Карлос приехал в Эль-Сьело, она разрешила себе немного помечтать. Чуть-чуть. Но он не выказывал никаких знаков, которые подпитали бы эту надежду. В его глазах по-прежнему был чувственный жар, но… ничего больше.
— И ты думаешь, я этому поверю?
— А почему нет, Карлос? Потому что девственницы легко привязываются? Я, во всяком случае, не такая. Я приехала только сказать, что мы вместе сотворили новую жизнь. Жизнь, которую я буду любить и о которой буду заботиться. Если захочешь стать частью этого, тогда мы что-нибудь придумаем. Если нет — это будет твой выбор.
— Я решил. Тебе нужно сделать тест. — Внезапная жесткость его тона поразила Марту.
— Конечно, — ответила она, стараясь не показать своего разочарования. Разумеется, Карлосу было нелегко доверять ей. Чего еще она могла ожидать? — Ты хочешь быть абсолютно уверен… — Она не договорила, заметив, как он покачал головой.
— Нет. — Ответ был кратким. — Я хочу, чтобы малыш с самого начала знал, кто его настоящий отец. Тогда у него не возникнет никаких сомнений. Никакого страха неожиданного открытия, которое могло бы разрушить его жизнь, забрать все, во что он или она будет верить.
Как случилось с ним. Этого Карлос не сказал. Но и так было ясно, что он имел в виду. И, вспомнив, как он посмотрел на Хавьера, сидевшего в инвалидном кресле, Марта снова почувствовала, как к ее глазам подступают слезы, но уже совсем по другой причине.
33 
