Последние отзывы

  198  

Однако вскрытие не обнаружило в теле следов яда, и графиня была очищена от подозрения. Но в доме Лестера служил хитроумный итальянец доктор Джулио, который, возможно, научился изготавливать яд, не оставляющий следов. Сомнения так и не оставили меня.

Я ненавидела Леттис за то, что Роберт женился на ней, не убоявшись моего гнева. Еще больше я возненавидела бы эту женщину, если бы выяснилось, что она приложила руку к его смерти, лишила меня единственного человека, которого я по-настоящему любила.

Завещание Роберта не давало оснований подозревать графиню в преступлении. Граф оставлял ей богатое наследство и ни единым намеком не упрекал в недостойном поведении.

Я растрогалась, читая этот документ, в котором говорилось: «Прежде всего, превыше прочих земных особ, почитаю и обожаю нашу великую государыню, всегда оказывавшую мне милость и расположение и бывшую для меня щедрой и милосердной госпожой…» Далее Роберт писал, что главным наслаждением его жизни была служба королеве. Он молил Господа, чтобы Всевышний даровал мне долгие годы жизни и правления. На память о себе он завещал передать королеве «ожерелье с тремя крупными изумрудами и большим плоским бриллиантом на нити из шестисот жемчужин». Должно быть, составляя завещание, Роберт уже знал, что дни его сочтены. Далее в завещании говорилось о графине Лестер: «После ее величества я должен упомянуть мою дорогую супругу, которую при всем желании не смог бы достойно одарить за преданность, любовь и заботу, кои она мне выказывала. Пусть же и после смерти поминает она меня добром, как с добром отношусь к ней я…» Роберт явно не подозревал жену в неверности, если Леттис была ему и в самом деле неверна. По завещанию ей отходили дворец Уонстед, поместье Дрейтон в графстве Стаффорд, да к тому же еще два замка — Балсалл и Лонг-Итчингворт в графстве Уорик. Я была рада, что ей по крайней мере не достался великолепный Кенилворт. Поразительно, но в своей последней воле Лестер признал, что является отцом ребенка Дугласс Шеффилд — этот юноша называл себя Робертом Дадли. Родной брат Лестера, граф Уорик, имел право распоряжаться замком Кенилворт при жизни, но после его смерти это владение должно было отойти к незаконному отпрыску Роберта.

Представляю, как разъярилась Леттис. Самый лакомый кусок ей все-таки не достался.

Зато я была довольна. Мне тяжело было бы думать, что прекрасный замок, где я провела с Робертом лучшие дни своей жизни, достанется врагине.

Стало быть, теперь она свободна… Может, наконец, выйти замуж за своего любовника — но не сразу, годик траура ей придется подождать. Дерзости этой особе не занимать. По-своему я даже восхищалась ею, но моя ненависть меньше не становилась.

Выяснилось, что Роберт по уши в долгах. Только казне он задолжал двадцать пять тысяч фунтов стерлингов. Лестер никогда не жалел денег на подарки своей королеве. Я глубоко растрогалась, когда узнала, что дары ее величеству наряду с издержками на содержание дворцов и замков составляли главную статью расходов покойного. Многочисленные поместья, разумеется, обходились Роберту недешево. Нигде, за исключением королевского дворца, не видела я таких великолепных портьер и гобеленов. Пожалуй, парадные залы в дворцах Лестера даже превосходили роскошеством убранство Гринвичского или Хэмптонского дворцов, принадлежащих короне.

Меня всегда радовало, что Роберт может позволить себе жить по-королевски. Пусть это будет утешением за то, что трон ему так и не достался.

Многие из домов перешли по завещанию к Леттис Ноуллз. Я рассудила, что раз так, то пусть она и выплачивает долги. При этом дала понять, что кредиторы лорда Лестера должны получить все сполна до последнего гроша — пусть уж «верная, любящая и заботливая жена» расстарается ради доброго имени своего усопшего мужа.

Леттис немедленно объявила, что не располагает средствами для выплаты долгов своего мужа. Я ответила на это, что дворцы полны драгоценной утвари, которую можно продать. Там множество произведений искусства, великолепные ковры, картины, кровати с балдахинами и так далее. Средств, вырученных от продажи всего этого добра, наверняка хватит, чтобы покрыть задолженность.

Представляю, как бесилась вдова! Не пошли ей впрок богатства, унаследованные от всемогущего фаворита. Она-то думала, что приберет к рукам все накопленные Лестером богатства. Так пусть знает, что богатством Лестер был обязан исключительно мне. Раз королева приказала расплатиться с кредиторами, выбора у Леттис нет.

  198