Особенно,... 
118 
— Которая может подождать до понедельника. — И он снял с ее рук садовые перчатки. — Мне надо кое-что тебе показать. — Кейд потянул ее за руку к машине.
— Ну дай мне хотя бы причесаться.
Он сорвал с нее садовую шляпу и кинул ее на заднее сиденье.
— И так прекрасно, а когда ветер растреплет тебе волосы, ты будешь выглядеть еще сексуальнее. И, знаешь, когда ты сердишься, ты становишься еще миловиднее.
— Ну, значит, в данную минуту я просто ослепительна.
— И это правда, дорогая. Но ты мне нравишься в любом настроении. Это очень удобно, правда? Как давно мы знаем друг друга, Тори?
— Наверное, лет около двадцати.
— Нет, мы знаем друг друга два с половиной месяца. Ты не хочешь узнать, что я понял про тебя за это время?
— Я не уверена, что хочу это знать.
— Вот это я понял прежде всего. Виктория Боден — женщина осторожная. Она семь раз отмерит, прежде чем один раз отрежет. Она не верит людям. Даже самой себе.
— Если не отмерять семь раз, прежде чем отрезать, можно испортить всю ткань, — резонно заметила Тори.
— Но в ней есть еще одно достоинство, кроме осторожности, — умение логически мыслить. К этому надо прибавить также решительность, ум и доброту. И, в довершение всего, эти достоинства таятся в очень приятной на вид упаковке.
— Да это прямо аналитический подход.
— Вовсе нет, это лишь поверхностный взгляд. На самом деле ты сложнее и очаровательнее.
Она промолчала, только сцепила руки, и это был верный признак внутренней напряженности.
— А отсюда мы пойдем пешком.
Он остановил машину и вылез. По обе стороны от них расстилались поля с рядами хлопка, ровными, словно шеренги марширующих солдат. Она неуверенно последовала за Кейдом. Молодые побеги мягко гладили ее ноги, что напоминало о детстве.
Он присел на корточки, снял темные очки, зацепил их за ворот рубашки и кончиком пальца приподнял туго свернутую коробочку.
— Через пару месяцев они откроются. Мой отец вел хозяйство по старинке. Когда отступаешь от заведенных правил, тебя недолюбливают и надо доказывать свою правоту. Скажи, Тори, сколько мне еще придется доказывать мою правоту и тебе?
— Не понимаю, о чем ты?
— К тебе отношение тоже устоявшееся. Я к тебе отношусь иначе. И ты это знаешь.
— Ты сердишься на меня.
— О да. Я на тебя сержусь. И я спрашиваю тебя: чего ты от меня хочешь? Скажи определенно и точно: чего?
— Ничего, Кейд.
— Проклятие! Это же не тот ответ. — И он рванулся вперед, а она поспешила за ним.
— В чем дело? Почему я должна чего-то хотеть от тебя? Или желать, чтобы ты делал то или это, ведь я и так счастлива с тобой, насколько я способна быть счастливой.
Кейд остановился и повернулся к ней. Солнце палило немилосердно, и он чувствовал, что жара проникает во все поры.
— Но ведь я-то кое-чего от тебя хочу, и ничего у нас с тобой не получится, если это будет одностороннее движение. Никто из нас не сможет быть счастливым долго, если такое положение сохранится.
Тори почувствовала, как больно сжалось сердце.
— Ты хочешь поэтому кончить наши отношения? А я не хочу, — слезы навернулись у нее на глазах, — ты не можешь… — И она замолчала, не зная, как выразить свою мысль.
— Я сказал, что люблю тебя. Я привез тебя сюда, чтобы показать: я могу довести до конца начатое. И я держусь за то, что имею. Я устал доказывать тебе это. Тори, я хочу также получать. Я люблю и хочу быть любимым.
— Но я боюсь своих чувств к тебе. Неужели ты не можешь этого понять?
— Я бы смог, если бы ты сказала, какие чувства ты ко мне испытываешь.
— Я не могу представить свою жизнь без тебя. Однако я не хочу так нуждаться в тебе.
— Как будто другим очень нравится так нуждаться. — Он положил руки ей на плечи. — Я люблю тебя, Виктория, и любовь доставляет мне очень тяжелые моменты. — Он прижался губами к ее лбу. — Но я уже ничего не могу изменить, даже если бы захотел. Ты меня любишь, Тори?
— Да, кажется…
— Достаточно одного «да». Ты меня любишь, Тори?
Она засмеялась:
— Да.
— Ты выйдешь за меня, Тори?
— Да… — И она сама испугалась сказанного.
— Я принимаю твой ответ.
И он, подхватив ее на руки, прильнул к ее губам поцелуем, таким долгим и крепким, что у нее закружилась голова.
— Нет, отпусти меня. Я должна еще подумать.
— Извините, сударыня, но, боюсь, вы уже отрезали, не отмерив, как положено, семь раз. Придется вам с этим смириться.
118 
