Особенно,... 
40 
Взгляд Кристин сам собой остановился на губах Тино, и в сознание вкралась соблазнительная мысль: вот бы он сейчас наклонился и…
И что? Поцеловал? А кто же требовал от него обещаний не предпринимать ничего личного? Вот она пресловутая женская логика!
– Ты не представляешь, как мне хочется поцеловать тебя, – прошептал Тино. – Весь вечер не могу на тебя насмотреться. Может, рискнуть?
Кристин стояла сама не своя, всецело отдавшись удовольствию слышать волшебные звуки бархатистого голоса, ощущать нежность прикосновений. Если бы Тино сейчас сделал то, о чем говорил, она не только не стала бы противиться, но и с готовностью ответила бы.
– Ты такая красивая, – продолжал он. – Тебя так приятно обнимать… – С этими словами Тино погладил ее обнаженные плечи, затем обвил рукой талию.
Кристин внезапно охватило такое сильное желание прижаться к нему всем телом, что она едва сдержала готовую слететь с губ фразу: «Да-да, рискни, поцелуй меня!».
Но Тино лишь печально вздохнул.
– Пожалуй, ты права: не стоит искушать судьбу. Иначе ты обвинишь меня в неспособности держать слово и под этим предлогом откажешься от дальнейших свиданий. А я не желаю давать тебе подобного повода. И потом, должна же ты удостовериться, что я совершенно не опасен… Так что ограничусь пока этим. – Он взял руку Кристин, поднес к губам и поцеловал. – Спокойной ночи. Ступай, я подожду, пока ты войдешь. О следующей встрече договоримся позже. – С этими словами Тино отступил в сторону.
Осознавая, что задерживаться нельзя, Кристин механически обогнула его и, не чувствуя ног, словно на ходулях, двинулась к дому. Краем глаза заметила, как шевельнулись занавески на одном из окон миссис Ригли, но сейчас все это не имело значения.
Она отперла дверь, открыла и, прежде чем войти, махнула Тино рукой.
Тот сделал то же самое, затем сел за баранку «кадиллака» и умчался на такой скорости, словно хотел как можно скорее оказаться на максимальном расстоянии от Кристин, чтобы не возникло вновь искушения нарушить обещание, о котором столько говорилось в течение нескольких последних минут.
15
Прежде чем войти в дом, Кристин еще с минуту стояла на крыльце, глядя вслед «кадиллаку». Ее раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, отголоски приятных мгновений, с другой – ощущение, что Тино продолжает шутить над ней. Когда начало превалировать другое, она повернулась, зашла в дом и захлопнула за собой дверь – будто отрезав все события нынешнего вечера.
Войдя в гостиную, она сняла туфлю и сердито швырнула в угол, вторая полетела в противоположный. Конечно, туфли были ни при чем, но не срывать же гнев на комнатных растениях!
Что он о себе возомнил, этот Тино Парлатти? Кристин устремила гневный взгляд за окно гостиной, словно вдогонку укатившему Тино. Думает, если он оперная звезда, то все женщины должны сходить по нему с ума? Как бы не так!
Действительно, есть приятные исключения, прозвучал в ее мозгу внутренний голос. Взять хотя бы тебя: ты сегодня демонстрировала абсолютную безучастность к обаянию мистера Парлатти.
Кристин покраснела. Какая там безучастность! Ее и сейчас бросало в трепет при воспоминании о нежных прикосновениях Тино.
А ведь она собиралась выставить между ним и собой защитный барьер. Так сказать, превратиться на этот вечер в нудное, тусклое, неинтересное существо.
В реальности же все получилось наоборот. Она и оделась так, что вся ее женственность была подчеркнута, и держалась за ужином с веселой непринужденностью.
Относительно одежды я не виновата, подумала Кристин, будто оправдываясь перед кем-то. Ведь не я выбирала ресторан. А в «Октопус» в чем попало не пойдешь. Так что в каком-то смысле Тино меня обыграл. Что же касается того, как я держалась… да, признаю, здесь с моей стороны явная промашка. Но кто же мог ожидать, что ужинать мне придется не с одним только Тино, а также в обществе его родного брата и невестки…
Ох, дьявол, что же это такое?!
Кристин даже зажмурилась, вспомнив, как только что стояла на крыльце, глядя в ту сторону Парк-драйв, где последний раз мигнули огоньки принадлежавшего Тино «кадиллака», и борясь с приступом острого разочарования.
Труднее всего было убедить в безразличии к Тино себя саму. Уж кому, как не ей, было известно, что он все-таки сумел найти лазейку к ее сердцу. И что отныне она станет замирать всякий раз, стоит ей лишь услышать имя Тино Парлатти.
40 
