Последние отзывы

  42  

Но главный вопрос, который следовало бы хорошенько обдумать, – это «что делать»! Что нам теперь делать, когда этот суровый и неприглядный мир вот-вот готов обрушиться на ее наивную голову. Беременна! И я ничего не смогла с этим сделать! Я сама, своими руками обрекла ее на нищенское прозябание на задворках жизни! Я забрала ее от врача – ведь все уже было сделано и почти кончено, все вопросы были решены.

– Прости, – пробормотала Дарья, заползая обратно в машину.

Я стояла, не заглушая мотора, но и не трогалась с места. Мы помолчали, потом я посмотрела на нее. Она была маленькая, бледная, даже какого-то зеленого цвета.

– Это ты прости. Надо было тебя сразу же у больницы покормить. Мне просто хотелось…

– Убраться оттуда подальше? – эхом продолжила Дашка. – Мне тоже. Просто жуткое место.

– Да уж… – согласилась я.

Мы помолчали. Потом я посмотрела на нее и спросила, что бы она хотела съесть. Мой-то желудок плевать хотел на голод – я легко могу неделю существовать на литре минералки.

– Как сказать. Я думаю, что могла бы съесть кусок сала, хотя когда я о нем думаю, мне одновременно хочется его и хочется опять… ну, на газон. Или вот мороженое. Если бы тут продавали фруктовое, такое, на деревянной палочке. Или еще селедку. Или сало, которое заморозили.

– Так, вкусы беременных женщин мне понятны, но тебе немедленно нужно съесть что-то человеческое. Картошку с котлетой и чаю выпить, что ли, – отрезала я.

Не успела я договорить, как Дашка вдруг снова выскочила из машины. С теми же целями, задачами и результатами. Я терпеливо подождала, потом подала ей влажную салфетку.

– Я что-то не уверена, что смогу сейчас съесть. А при слове «котлета» меня просто скручивает.

– А раньше тебя так тошнило?

– Ну… иногда. Нет, я думаю, что меня просто в машине укачало. У тебя такой… стиль вождения… немного непривычный.

– Троллейбусы ездят по-другому? – усмехнулась я. Дашкины красные губки тоже растянулись в улыбке.

– Ага. Троллейбусы не так гоняют.

– Это потому, что у них рога, – с умным видом пояснила я. – Все, что имеет рога, это отстой. Нет, поесть тебе все-таки придется. Тут должно быть полно пристойных кабаков, где дают еду, подходящую беременным.

– Мороженое сало? – с надеждой спросила Дашка, и глаза ее снова заискрились.

Мы аккуратно добрались до места, причем по дороге я как-то растеряла и половину моей злобы. Дашка заставит подобреть кого угодно.

Ресторан нашелся буквально через пару поворотов. Тяжелые портьеры, дубовые столы и затемненные уголки были призваны придать этому месту некое подобие элитности или утонченности, но дизайн безбожно устарел, официанты безнадежно запаздывали, меню несли медленно и к довершению всего тут не было разделения залов на курящие и некурящие, так что сильный и неприятный запах пепельниц пропитал все. После посещения таких мест необходимо немедленно отдавать в химчистку свою одежду. Я бы ушла сразу, но Дашку нужно было хоть немного привести в чувство, а кроме того, разговор нам предстоял непростой, и какая разница, где его вести.

– Сначала напитки закажете? – спросил официант, когда наконец соизволил до нас добраться. Причем свой вопрос он обращал только ко мне, игнорируя Дарью.

– Мы подумаем, а вы пока нам принесите минералку с лимоном – только вымойте лимон сначала, не пихайте в стакан грязным.

– Конечно, обязательно.

Услужливый паренек с прыщами на лице, в белой форменной рубашке и зеленом фартуке сделал пометку в блокноте, но по выражению его лица я поняла, что информацию он пропустил мимо ушей. Я нахмурилась.

– Послушайте меня внимательно. Эта девушка, вы ее видите? Отлично! Она беременна, ей никак нельзя ваших бактерий. Если что – вы лично будете отвечать. Вас как зовут?

– Сергей, – пробормотал официант, немного растерявшись.

– Фамилия? – продолжила я допрос.

– Баранчиков, – еще тише ответил он.

– Так что, Сергей Баранчиков, проследите, чтобы лимон помыли? Да? Мы можем на вас рассчитывать? А то ваш повар нарежет лимон да и бросит в бокал как есть. Неизвестно еще, где эти лимоны лежали.

– Не волнуйтесь, все помоем, – еще раз заверил нас Сергей, на этот раз очень и очень искренне. Что ж, пусть старается. Его беготня будет с лихвой оплачена чаевыми.

– Ну, ты решила, что будешь? – спросила я сестру, которая то бледнела, то краснела – никогда и никто до этого не говорил вслух о ее беременности, особенно в присутствии совершенно чужих людей. Да, вот еще – я забыла сказать, я не только злая и плохая, я еще черствая и нетактичная. Я понятия не имею, как на самом деле управляться с беременными девочками. Что им говорить, а что нет. Я только знаю, как управляться с мужчинами. Но тут эти знания были неприменимы.

  42