Последние отзывы

  85  

На секунду Айден представил, как душа этого солдата проходит сквозь него. Нечто такое, чему не было названия, заставило волосы у него на затылке встать дыбом и вызвало невыносимые угрызения совести.

Энн была права. Война предполагала смерти сотен, а то и тысяч человек. Он не смог бы жить с чувством вины за все эти человеческие жертвы. Теперь он понимал, чего она боялась. И он начал медленно и болезненно смиряться с тем фактом, что у него не было другого выбора, кроме как убить часового.

Вместе с тем в голову ему пришла мысль, какую пользу можно извлечь из гибели этого человека. Тело Гиллбрайда он на время оставил в укромном месте, с другой стороны погреба. Пусть пока полежит гам.

На двери погреба замка не было. Айден открыл ее и втащил внутрь тело часового. Внутри по-прежнему горел факел, единственный источник света во всей комнате. Он захлопнул за собой дверь и положил тело на пол.

Робби Ганн и сам вполне мог сойти за мертвеца. Он буквально сполз на стуле, свесив голову на грудь. Казалось, будто он и не дышит вовсе, но Айден чувствовал, что жизнь все еще теплится в этом теле.

— Робби? Это я, Тайболд.

В ответ раздался лишь сдавленный хрип. Этого было достаточно. Айден опустился рядом с ним на колени.

— Боже мой, дружище, ты вообще встать-то сможешь? Если нет, нас обоих совсем скоро вздернут на ветке дерева.

Робби пошевелился, с трудом поднимая голову. Опухшие губы изогнулись в кривой ухмылке. Оба глаза его были подбиты и практически не открывались, лицо от синяков утратило естественный цвет.

— Ты пришел меня спасти, Тайболд? — Голос его звучал гак же слабо, как блеянье крошечного ягненка. Все его тело словно сморщилось от боли.

— Только если ты на самом деле крепче, чем сейчас выглядишь.

В глазах Робби сверкнул боевой дух.

— Только смерть может меня сломить.

— Хорошо, дружище. А теперь слушай, вот мой план. Я хочу, чтобы ты изобразил солдата.

— И сам бы себя охранял? — спросил Робби с хриплым смешком.

— Именно, — совершенно серьезно ответил Айден.

Он стал развязывать узлы, которыми Робби был привязан к стулу. — Я хочу, чтобы ты надел на себя форму часового. Шляпу его надвинь на глаза.

— То есть ты хочешь сказать, что снаружи нас не ждет вооруженная подмога?

— Как же, я привел с собой кухарок. Бонни Моват, например, будет лупить всех по головам своей гладильной доской.

Его шутка снова вызвала у Робби скрипучий смех. Развязав, наконец, узлы, Айден положил руку ему на плечо.

— Здесь только мы с тобой, парень. Одни. Если ты не справишься, нам конец.

— Ради своей свободы? Конечно, справлюсь, — гордо заявил Робби. Он попытался сесть ровно и вздрогнул от боли. — Дай мне еще пару секунд.

— Ну все, ты это осилишь, — сказал Айден, скорее чтобы убедить себя, чем Робби.

Если Робби провалится, их всех ждет неминуемая гибель. Назад дороги нет. И он стал дальше объяснять ему свой план.

— Часовой сменится в четыре. Небо затягивает тучами. Бьюсь об заклад, кто бы ни пришел тебя сменить, он будет сонным. Молчи, держись прямо, и ты сойдешь за часового.

Робби потер ноги, пытаясь восстановить кровообращение и испытывая довольно болезненные ощущения.

— Сойду за часового?

— Ага.

— И что потом?

— Потом покинешь имение.

Робби уставился на него, разинув рот.

— Ты много сегодня выпил?

— Нет. Просто сам это придумал. Ламберт считает, что ты важен, но вот люди его служебным рвением не отличаются, а предпочитают создавать видимость работы. Они бездельничают в доме и едят тяжелую пищу. Если что-то и может заставить их встрепенуться, то только вооруженное войско, идущее по главной дороге.

Робби секунду взвешивал его слова, а затем улыбнулся, как только понял, что свобода близко, стоит только руку протянуть. Айден рад был видеть этот прилив свежих сил и бодрости.

— Так ты со мной? — вполголоса спросил Робби.

Айден нахмурился.

— Это ты о чем? — тихо уточнил он.

— Ты покидаешь Кельвин и превращаешься в настоящего борца за независимость. Я очень рад, что буду воевать бок о бок с тобой.

Айден встал как вкопанный.

— Я не могу оставить Кельвин.

Он действительно не мог. Он прикипел к этому месту душой и телом. Да, замок перешел к нему по наследству, но в то же время это была тихая гавань, которую он сам для себя создал.

— Ты не можешь остаться после того, как убил человека Ламберта. Они тебя затравят.

  85