19 
Возможно, ему удалось бы сделать это, если бы Мозг его работал в полную силу. Он провел ужасную ночь, беспокойно ворочаясь в постели, и совсем не потому, что выпил. Ему снились изумительные яркие сны, но он никак не мог вспомнить, что именно. У него возникло чувство, что сны отражали его утраченные воспоминания, и если он проснется в нужный момент и сумеет запомнить их, то в руках у него будут факты и он сможет докопаться до истины.
Достав свой альбом для эскизов, он постарался сконцентрироваться на работе. Но его рука сама собой выводила черты лица Шайны. Марко с удивлением уставился на рисунок. Такого с ним не было со времен студенчества, когда он был безнадежно влюблен. Перед его глазами стояла Шайна.
Когда она подошла к нему с кофейником в руках, он быстро захлопнул альбом. Не следовало откровенничать с ней и признаваться в том, что она восхищает его.
– Удалось что-нибудь вспомнить? – спросила Саммер, наливая ему кофе.
До него не сразу дошел смысл ее слов. Между ее топом и юбкой проглядывала полоска загорелой кожи, и он ошарашено уставился на нее. Сердце его давно так не колотилось. Боже! Когда он видит эту женщину, то чувствует себя зеленым юнцом.
Марко смотрел на нее как завороженный. Она была так близко и в то же время так далеко. Внезапно он представил, как губы его касаются этой шелковистой матовой кожи, язык исследует этот восхитительный пупок, и с трудом сдержал томительный стон, готовый вырваться из его груди.
Кто бы мог подумать, что в свои годы он способен на такие эмоции.
– Что? – рассеянно спросил Марко, заставив себя взглянуть ей в глаза и совершенно не помня, о чем она спрашивала.
Саммер неодобрительно нахмурилась.
– Открытия, – повторила она. – Ты, похоже, совсем перестал соображать.
– Да? – сказал он, медленно приходя в себя. – О! Ты говоришь о том, где могут быть чертежи? – Марко судорожно глотнул освежающий воздух. – Я еще не вспомнил. А как ты?
– Я? – Женщина, казалось, была весьма удивлена. – Но ведь мы ищем твои чертежи. Кроме того, это не я потеряла память, а ты. – Она нахмурилась. – Похоже, твоя память неизвестно где. Постарайся вспомнить.
Мужчина пожал плечами.
– Я старался. Посещал сеансы расслабляющей терапии. Ходил к гипнотизеру. Все без толку.
Покачав головой, он тихо выругался. Его черные глаза наполнились горечью, и Саммер пожалела, что была с ним резка. Ведь он действительно хотел, чтобы память к нему вернулась. Не его вина, что он ничего не мог вспомнить.
– Не волнуйся, – произнесла она более сочувственно. – В конце концов память вернется к тебе. Терпение – это добродетель.
– Я весь состою из этой добродетели, – с кривой усмешкой произнес он.
Она не могла не улыбнуться. И не в силах была удержаться, чтобы не бросить на него восхищенный взгляд. Сегодня Марко выглядел потрясающе. На нем были хлопчатобумажные брюки цвета хаки, сандалии и бледно-голубая рубашка поло, которая ладно облегала его мускулистый торс. Это было красиво. Слишком красиво.
Накануне вечером Саммер допоздна висела на телефоне. Звонила директору аэропорта, менеджеру отеля и всем, кто, по ее мнению, мог знать, где находятся пропавшие чертежи. Она даже пришла на работу пораньше, чтобы осмотреть кладовые кафе. Возможно, в тот роковой день Марко зашел сюда перед отъездом, чтобы перекусить, и оставил свой портфель возле столика. Кто-нибудь подобрал его, поставил в шкаф и забыл о нем. Поэтому женщина обыскала все полки и шкафы, но безрезультатно. Возможно, от их сегодняшней поездки будет какой-то прок, хотя она на это и не надеялась. Но все же ее не покидало чувство, что именно сегодня они обнаружат нечто потерянное две недели назад.
Прикусив губу и покачав головой, она отвернулась в сторону.
– Посиди здесь. Я обслужу еще два столика и освобожусь.
Марко видел, как Шайна склонилась над столиком, за которым сидели молодые пары, и быстро достал альбом для эскизов. Раскрыв его, он уставился на нарисованный им портрет. Было нечто особенное в этой женщине, раз ей удалось так взбудоражить его. Рот его скривился, и, вырвав из альбома рисунок, он скомкал его и бросил в ближайшую урну. Это был неплохой портрет, но в нем не хватало главного – ее магического очарования, а без него рисунок никуда не годился.
19 
