31 
Но король положил ей руку на плечо.
— Сидите, — сказал он. — Я прочел письмо вашей няни. Разумеется, вы не должны позволить этому случиться.
— Но что… я могу… сделать? — убитым голосом проговорила Титания. — Мой дядя сказал, что я… пробуду… здесь всего шесть месяцев, но я и понятия… не имела, что он… намерен рассчитать няню. Ей уже скоро шестьдесят, и… это низко и подло с его стороны… выгонять ее… и заставлять искать себе другое место.
— Я согласен с вами, — заметил король. — Вот почему я предлагаю решение, с которым, уверен, вы согласитесь.
— Я подумала, — неуверенно пролепетала Титания, — что, быть может… вы позволите мне… вернуться домой. Если я вновь окажусь в Англии… дядя Эдвард наверняка позволит… няне остаться со мной, а если ему жалко денег… у меня есть немного своих, правда… ими управляет он.
— У меня есть куда лучшее предложение.
— Какое же… сир?
Тут она сообразила, что до сих пор обращалась к нему неподобающим образом, и быстро добавила:
— Прошу простить меня за то, что я… веду себя не слишком вежливо, но сейчас мне трудно думать… о чем-либо еще, кроме тех, кто остался у меня на всем свете и кто… любит меня так же… как я их.
— И кто же они?
— Это долгая история, и она наверняка утомит ваше величество, — ответила она.
— Я хочу знать, — возразил король. — Дарий говорил мне, что вы состоите на побегушках у своей кузины и тетки.
— Они стыдятся меня, и, чтобы наказать за то, что сделал мой отец, дядя Эдвард прогоняет няню — и мне страшно подумать, что он может еще и продать Меркурия.
— Уверен, что ни один человек не может быть настолько жесток, чтобы поступить подобным образом, — твердо заявил ей король. — Но то, что я намерен предложить, помешает ему совершить столь низкий поступок и рассчитать вашу няню.
Титания хотела утереть с глаз слезы.
Носового платка у нее с собой не оказалось, и потому король достал из собственного кармана белый батистовый платочек и протянул ей.
Она вытерла глаза и с мольбой взглянула на него, спрашивая себя, что же такого он может предложить, будучи уверена в том, что ничто не помешает герцогу поступить так, как он задумал.
— Вы собирались рассказать мне, почему ваши родственники столь дурно обходятся с вами.
— Потому что папа, когда был молод, без памяти влюбился в мою маму. Она была очень красива, но ее отец был всего лишь главой шотландского клана. Мой дед полагал, что все члены его семьи должны сочетаться браком только с представителями тех фамилий, в чьих жилах течет такая же голубая кровь, как и у него, и которые обладают не меньшим влиянием.
Король улыбнулся.
— Я слышал, что в Англии есть аристократы, придерживающиеся подобных взглядов, но полагал, что все это лишь досужие россказни.
— Нет, сир, это не так, и дядя Эдвард во всем похож на своего отца. Для него на первом месте стоит родословная, и именно поэтому они считают, что своим рождением я запятнала безупречную репутацию их семьи.
Король улыбнулся вновь.
— Уверен, что никто не может так думать о вас. Вы очень красивы и должны знать, что я терпеть не могу, когда кто-либо плачет при моем дворе, особенно если этот «кто-то» как две капли воды похож на богиню с Олимпа.
Титания не смогла удержаться от слабой улыбки.
— Совсем как матушка вашего величества! — воскликнула она. — Мне говорили, что она была очень красива и родилась в Греции.
— Я очень смутно помню ее, потому что мне было всего три года, когда она умерла. Но я понимаю ваши чувства, ведь моя мачеха терпеть меня не могла. Ее чрезвычайно раздражал тот факт, что для страны я буду важнее ее собственного сына.
— Она дурно обходилась с вами? — поинтересовалась Титания, вспомнив, что означенная мачеха была немкой.
Перед тем как ответить, король немного помолчал.
— Из этого письма я понял, что вы любите своего коня Меркурия и что он отвечает вам взаимностью. Однажды у меня была собака, которую я обожал. В сущности, после смерти матери она была единственной, кого любил я и кто любил меня.
Титания затаила дыхание.
В голосе короля прозвучали нотки боли, которые она уловила безошибочно.
— И что же случилось? — едва ли не шепотом спросила девушка.
— Когда меня отправили в пансион, я не мог взять собаку с собой. Но я просил всех слуг присматривать за ней, и они обещали мне это.
— И что же случилось потом? — спросила Титания.
31 
