37 
Майор улыбнулся. В этот момент в гостиную вошел Хилл.
– Завтрак готов, сэр, – сказал он. – И офицеры оставили вам бутылку шампанского с лучшими пожеланиями от полковника.
– Очень любезно с его стороны, – заметил майор. – Я думаю, Марина, после долгой поездки нам с вами она пригодится.
Марина села за стол. Хилл прислуживал им и разливал шампанское. Но все, о чем она только могла думать, было то, что с каждой минутой они приближались к Калькутте. Скоро, очень скоро ей придется расстаться с майором. Она смотрела на него, сидящего напротив за столом, и думала, что не видела человека красивее и в этот момент более довольного жизнью.
Девушка понимала, что причиной этому вчерашняя победа. И то, что она обнаружила русского, причинившего все эти неприятности.
«Все, что его интересует, – подумала она, – это «Большая игра». Дуэль с врагом. Кто кого одолеет в этой схватке».
Ее очень тронуло, когда перед отъездом из Форта полковник сказал ей:
– Знаете, мисс Лонсдейл, нет слов, какими я бы мог выразить вам мою благодарность и благодарность моих товарищей по оружию. Прошлой ночью вы спасли нас не только от унизительного поражения и многих потерь, но и смогли предотвратить угрозу британскому могуществу в Индии, которое, как это отлично знал ваш отец, жизненно важно.
Помолчав немного, он добавил:
– Я уверен, вы понимаете, что русские пытаются проникнуть в страну и в конечном итоге вытеснить нас отсюда.
Марина пробормотала, что сознает это.
– Этого никогда не должно случиться, и такие люди, как ваш отец и майор Виккерс, не допустят этого.
Улыбнувшись, Вильям добавил:
– И такие женщины, как вы, которые посланы нам не только помогать, но и вдохновлять нас, что вы, мисс Лонсдейл, и сделали.
Марина поблагодарила его.
Майор обещал прислать ей фотографию могилы ее отца, как только будет установлен памятник.
Потом они с майором уехали под приветственные возгласы солдат. Марина могла еще слышать их голоса, пока экипаж катился по извилистой дороге долины.
Теперь она осознала, что все кончено.
Когда майор покинет ее, она уже не будет героиней, но просто незначительной английской девицей, у которой не было средств остаться в Индии одной.
«Мне… придется… вернуться домой», – в сотый раз подумала она после проведенной в слезах бессонной ночи.
Но дома у нее в Англии не было. Она боялась возвращаться, в случае если кто-то станет преследовать ее, как это было по пути сюда. Там уже у нее не будет к кому обратиться за помощью. Другого такого человека, как Вильям Виккерс, на свете не существует.
– Вы очень молчаливы, – заметил майор. – И это понятно, вы устали. Вчера мы все поздно легли спать, а в предыдущую ночь вовсе не спали.
Марина отложила нож и вилку.
– Я… я не голодна, – сказала она. – Быть может, если бы мне немного… отдохнуть, я бы лучше себя чувствовала.
– Вполне разумное намерение, – сказал он. – Могу сказать вам, что я и сам собираюсь сделать то же самое.
Вильям улыбнулся ей, но она не ответила улыбкой.
Марина неуверенно поднялась из-за стола.
Майор взглянул на Хилла, который поспешил открыть дверь ее спальни.
Пока они разговаривали с офицерами, Хилл уже распаковал один из ее чемоданов. Марина увидела на постели красивую ночную рубашку своей матери. Не спрашивая разрешения девушки, Хилл расстегнул ей на спине платье и вышел.
С усилием преодолевая головокружение и дурноту, Марина разделась. Она бросила одежду на пол, чего никогда раньше не делала. Надев ночную рубашку, она распустила волосы и легла. Она заснула, едва голова ее только коснулась подушки. Это был глубокий сон бесконечной усталости.
Марина не подозревала, что Хилл потихоньку вернулся в купе, подобрал одежду и аккуратно сложил ее. Она не знала, что и майор заглядывал к ней не раз. Последний раз он долго стоял, глядя на нее. Поезд стремительно несся вдаль.
Наконец Марина пришла в себя под стук колес. Она чувствовала себя намного лучше. Хоть еще не совсем проснулась, но уже не ощущала ни головокружения, ни дурноты.
Дверь приоткрылась, и в купе заглянул Хилл. Увидев, что она лежит с открытыми глазами, он воскликнул:
– Вы проснулись, мисс! Это отлично! Через двадцать минут мы прибываем, и майор считает, что вам пора одеваться.
– Который час? – спросила Марина.
– Десять утра, мисс. Вы проспали весь вечер и всю ночь, не ворохнулись и голоса не подали.
Он усмехнулся, увидев ее удивленное выражение, и добавил:
37 
