30 
– Ханна! Мигель! Как приятно вас видеть! – прощебетала Грациелла. – Кстати, вот и Камилла с Люком.
Ханна следила, как Камилла пронзала воехищенными взглядами Мигеля, который, казалось, не замечал их. Она чувствовала, что еще немного – и ее терпение лопнет. И тут, к счастью, появились ее родители.
Двери зала открыли, и публика стала занимать зарезервированные места. Ханна попыталась освободиться из железных рук Мигеля, но вынуждена была признать свое поражение, что ее крайне раздражало. Не хватало еще давления с его стороны!
Пьеса захватила ее, чувствовалось мастерство незаурядного режиссера. В антракте она с Мигелем и родителями выпила в баре кофе и стала прогуливаться по фойе, где оказалось много знакомых, кое-кто из клиентов, друзья. Но внезапно Ханне чуть не стало дурно: Энрико дель Сантос приглашал за свой столик. Мигель усадил Ханну рядом с Рене, а сам занял соседнее место и стал шутить с Грациеллой, бросая вежливые реплики в сторону Камиллы, когда та требовала его внимания. Ханна чувствовала, что теряет терпение, и, извинившись, направилась в дамскую комнату. Камилла тут же последовала за ней.
– Не воображай, что здесь ты сможешь спрятаться за спиной телохранителя, – прошипела Камилла, едва женщины остались наедине.
– Кстати, идея нанять телохранителя принадлежит Мигелю, – осадила Ханна француженку.
Лицо Камиллы окаменело.
– Защищает свою собственность? Боится за капитал?
– Это правда, не буду отрицать! – Ханна в упор смотрела на эту женщину, красивую и наглую. – Но только ты забыла: я его постель, его жизнь и собираюсь родить ему детей. А ты, Камилла, не теряй времени и поищи другого богача, ты достойна самого лучшего. И Люка с собой прихвати.
– Люка? Обязательно захвачу. Он опытный любовник, – со злобной радостью поделилась сокровенным француженка.
– Ты так считаешь? – На лбу у Ханны появилась легкая морщинка. – На мой вкус, его сексуальные способности были очень средние. Значит, подучился.
Камилла снова замахнулась, но Ханна была начеку. Опять драка? Да что же это такое? Но рядом вдруг оказалась Рене, рассвирепевшая и неузнаваемая.
– Камилла! Немедленно убирайся отсюда! – Она повернулась к дочери. – Она тебя не тронула, дорогая?
– Не успела, – откликнулась Ханна. Неужели Мигель послал Рене в ней на выручку?
– Давай-ка вернемся назад…
– К столу? – Она покачала головой. – Мне надо немного освежиться. Скажи Мигелю, что я приду прямо в зал.
– Я останусь с тобой, – твердо заявила Рене.
– Тогда наши мужчины вышлют поисковую партию. Да не волнуйся, со мной все хорошо.
– Ладно, – с сомнением согласилась мать.
Освободилась кабинка, Ханна вошла туда. Несколько минут понадобилось, чтобы подкрасить губы, после этого можно идти в фойе.
Не успела она сделать и двух шагов, как ее подхватил под руку Мигель.
– Сначала Рене, теперь ты тоже?
– Еще минута – и я бы отправился выуживать тебя оттуда.
– Забраться на законную женскую территорию? Потрясающая храбрость.
– Не испытывай мое терпение, Ханна, – предупредил он с закипающей злобой. – Все! Хватит! Мы едем домой!
– Нет! – Она остановилась как вкопанная. – Мне очень нравится пьеса, и я собираюсь ее досмотреть. У тебя только один способ увести меня – взвалив на плечо наподобие куля с картошкой!
Мигель не знал, смеяться ему или сердиться. Ханна вырвала руку из его цепких пальцев и уверенно зашагала в направлении зала.
Мигелю оставалось только присоединиться к ней. Они вошли в полутемный театр, нашли свои места и сели. Почти сразу поднялся занавес, и начался следующий акт.
Ханна сосредоточилась на событиях, временно забыв о Камилле, Люке и даже собственном сверхзаботливом муже.
Пока они вышли из зала, пока собрались, было уже почти одиннадцать. Мигель вывел «ягуар» на улицы города и поехал в сторону дома. После недавно прошедшего ливня асфальт был темный. Дождь продолжал накрапывать, Ханна бездумно следила за монотонно двигающимися по стеклу дворниками.
Пустячная вначале головная боль за последние часы неуклонно нарастала. Теперь виски ломило, голову стянул железный обруч. Едва дождавшись, когда машина заедет в гараж, Ханна выскользнула со своего места и бросилась в дом.
В ярко освещенном холле Мигель недовольно поморщился, заметив ее мертвенную бледность.
– Прими что-нибудь от головы и быстро в постель.
– Не указывай, что мне делать.
30 
