46 
В груди словно поднялась буря. Софи забилась в расщелину в утесе, упала на колени и разрыдалась.
Она плакала из-за того, что вот-вот потеряет отца. Из-за будущего, в котором не будет Люки. Но сильнее всего – из-за того, что познала любовь, подобной которой уже не будет в ее жизни.
– Софи!
Услышав за спиной голос Люки, она вздрогнула.
– Откуда ты узнал, что я здесь?
– Белла сказала. Мы с Маттео встретили ее, когда возвращались.
– Возвращались откуда? С твоего мальчишника?
– На Сицилии нет такой традиции, но мы все равно постарались: напились в отеле, а затем отправились шататься по берегу.
– Тебе лучше уйти, – сказала Софи. – Плохая примета видеть невесту утром перед свадьбой.
– Нам и без того уже выпало немало дурных предзнаменований, – отмахнулся Люка. – Как твой отец сегодня себя чувствует?
– Он доживет до того, чтобы увидеть дочь брошенной у алтаря.
Люка сел рядом.
Пауло знает, почему он отказывается жениться на Софи. Но лучше самому объяснить ей это. Люка приготовился к самому трудному в своей жизни разговору.
– Почему ты ненавидишь меня? – спросила Софи.
– Я уже говорил, на это есть много причин. Помнишь тот вечер, когда мы расстались? Помнишь, как ты рассердилась на меня, не дала мне возможности объясниться, сравнила меня с моим отцом?
– Мне тогда было всего девятнадцать.
– Нет, это мое оправдание. Это я был моложе, только что отсидел полгода в тюрьме. Я понятия не имел, что происходит. И я сожалел о тех словах, которые произнес в суде. Сейчас бы я смог ответить на те вопросы куда лучше. Я бы заткнул за пояс того адвоката. Я изменился. Но ты – нет.
– Хочешь сказать, я недостаточно умна для тебя?
– Я имею в виду, что твой характер так и остался взрывным. – Он щелкнул пальцами перед лицом Софи. – Вот столько времени у тебя уходит на то, чтобы принять решение, и после ничто не в силах заставить тебя изменить свое мнение.
Софи понимала, что Люка прав: она влюбилась в него почти в ту же секунду, когда он открыл ей дверь, и с тех пор ничто не смогло ослабить это чувство.
– Я сожалею о сказанных тогда словах. Я была в смятении. Мне было больно…
– Я это понимаю. И сколько у тебя ушло времени на то, чтобы успокоиться и взглянуть на ситуацию моими глазами?
– Не знаю.
– Почти пять лет.
– Нет, я поняла это почти сразу.
– И что же ты предприняла? – с вызовом спросил Люка. – Ты попыталась встретиться со мной в Лондоне? Ты хоть как-то дала мне понять, что была не права?
– Нет.
– Только сейчас ты пожелала признать, что ошибалась.
– Хочешь сказать, я должна быть идеальной?
– Нет. Я люблю твой пыл и то, что ты настоящая сицилианка. Но именно из-за этого мы, в конце концов, и расстанемся.
– Из-за чего? Не понимаю. Из-за того, что я обманула тебя?
– Расскажи мне про все свои обманы и секреты, а я расскажу тебе про свои, и покончим с ложью раз и навсегда.
– Зачем?
– Потому что от правды хуже нам все равно уже не станет.
– Я вовсе не богата. Мы с Беллой бедны словно церковные мыши, и мы дурачили тебя этими роскошными тряпками и дорогим телефоном.
Люка в ответ только улыбнулся.
– Так ты знал?
– Ну, не совсем, хотя меня удивило то, что ты якобы занимаешься организацией мероприятий, – признался он.
– На самом деле я – горничная.
– Ты и была ею, когда я в тебя влюбился.
– И тебе наплевать, кем я работаю?
– Мне наплевать на деньги и на вещи. Да, конечно, приятно, когда и того и другого в избытке, но, если завтра мое богатство исчезнет, проглоченное океаном, я выживу и без него. У отца было денег столько, что и не сосчитать, и при этом он был самым несчастным человеком из всех, кого я знаю.
– Извини.
– За что?
– За то, что не приехала на его похороны.
– Это не важно.
– Нет, важно. Мой отец не раз поступал плохо, и все же я люблю его.
– Мой поступал куда хуже.
– Тем, должно быть, больнее тебе. Думаю, нельзя просто взять и заставить себя разлюбить кого-то. Любовь – это не школьная доска. Невозможно стереть с нее написанное.
– Не могу назвать отца хорошим человеком, но с теплом вспоминаю некоторые моменты, когда еще мама была жива. А потом он… – Люка тряхнул головой. – Так в чем ты мне еще наврала?
– Я завлекла тебя в ловушку. В тот день, когда мы занимались любовью, ты видел меня ненастоящую. Я была одета в свой самый лучший наряд, на мне были мамины серьги, я даже немного накрасилась…
46 
