56 
– Он предложил мне плыть с ним.
Бабушка М молчала, не подавая виду, что удивилась.
– Я всегда мечтал этим заниматься, – сказал Филипп. – Сейчас используются очень сложные инструменты, о которых сто лет назад и мечтать нельзя было. Я бы хотел на месте проверить кое-какие наши карты. Мне кажется – и Бенджамин со мной согласен, – что как раз в тех водах у нас могут быть неточности.
В тот вечер бабушка М пришла ко мне в комнату.
– Он твердо намерен плыть, – сказала она.
Вдруг она сделалась какой-то несчастной, какой я никогда ее прежде не видела.
– Я знала, что это случится, – продолжила она. – Это естественно.
– Вы не попытаетесь его остановить?
Она покачала головой.
– Нет. Я не должна. Это его жизнь. Его профессия. Он по-своему прав. Мы не можем стоять на одном месте. Он должен увидеть мир. Бенджамин тоже поплыл бы. Если бы он мог, сейчас он был бы счастлив. Филипп должен плыть. Я ждала, когда это случится.
– Мы будем скучать по нему… Очень.
– Это всего на год или около того. Но он вернется… и будет богаче, совершеннее. Да, я буду скучать по нему. Но у меня остаешься ты, моя дорогая. Я даже не могу передать тебе, какой отрадой вы, дети, были для меня.
Я же чувствовала себя растерянной и разочарованной. Мне так хотелось отправиться в плавание с Филиппом!
Если бы я могла строить планы с ним, я была бы так счастлива.
Я уже была готова предложить это Филиппу. Уже представляла, как изменится его лицо, когда он это услышит. Но теперь поняла, что должна остаться с бабушкой М.
Быть может, однажды я смогу повидать эти таинственные воды. Мне так хотелось найти Райский остров Магнуса.
Этого хотела Анна Алиса. И я.
Мне стало грустно.
Жизнь, казалось, превратилась в одно сплошное разочарование.
Одним ясным октябрьским днем мы с бабушкой М отправились в Саутгемптон прощаться.
Филипп с вещами выехал раньше. Он должен был провести на корабле пару ночей, прежде чем тот поплывет через моря и океаны, унося его к заветной цели.
Меня снедала грусть. Бабушка тоже была в печали. Но она верила, что поступает правильно, и, кажется, я с ней соглашалась. В первый раз Филипп надолго покидал дом… Если не считать школы, разумеется. Я вспоминала, какой одинокой я себя чувствовала, когда он уезжал на учебу. Но сейчас было в тысячу раз хуже!
Я помогала ему с приготовлениями, и в последние недели мы стали более близки, чем когда бы то ни было.
– Жаль, что ты не поплывешь со мной, – сказал как-то он. – Вот было бы здорово!
– Ах, как бы мне хотелось этого! Без тебя здесь будет ужасно скучно.
Филипп добавил:
– Я много раз хотел предложить тебе плыть со мной, но мы ведь не можем оба оставить бабулю, верно?
– Конечно, нет.
– Но ничего. Когда я найду остров, мы вместе сплаваем туда. Держу пари, бабушка М тоже не откажется.
– Возвращайся поскорее, – попросила я.
Он предложил мне сделать копию карты.
– Чтобы и у тебя такая была, – сказал он. – На всякий случай. Лучше иметь две, чем одну.
– Мне кажется, я могла бы ее нарисовать по памяти.
– Она должна быть точной.
– Хорошо.
Я сделала карту и была очень довольна своей работой. Когда я показала ее Филиппу, он одобрил мою работу:
– Идеально. Точная до последней детали. Спрячь ее в надежное место.
Я, не задумываясь, сказала:
– Положу ее в комод. – И меня охватило странное чувство, что точно такие же слова произнесла или подумала Анна Алиса, когда ей вручили карту.
И вот он покидал нас.
Мы с бабушкой М, бледной и грустной, стояли на краю дока и смотрели, как корабль скользит по воде, выплывая из гавани, пока Филипп махал нам с палубы.
Мы не сошли с места, пока корабль не скрылся из виду.
Жизнь сделалась однообразной и скучной. Потянулись бесконечные унылые дни. Бывая в саду, я часто смотрела на новое окно, которое появилось в стене дома, и иногда мне казалось, будто я вижу в нем лицо. Когда проводишь в одиночестве темные вечера в большом доме, полном теней, воображение поневоле начинает порождать причудливые образы.
Пришло Рождество. Мне хотелось, чтобы оно поскорее закончилось. Без Филиппа все было не так, и в такие времена мы особенно остро чувствовали, как нам его недостает.
Мы пытались поднять себе настроение. Говорили о подарках и прочих подобных вещах, но единственный подарок, которого мне хотелось, – это чтобы отворилась дверь и вошел Филипп.
56 
