— Почему ты не предупредил, что мы будем ночевать не в отеле? — ровным голосом спросила Марианна после недолгого молчания.
— Анни, ради Бога, не поднимай шума из-за пустяков, — процедил Хадсон, и она тут же почувствовала себя дурочкой. — И я на твоем месте не начинал бы разговоров о том, кто кому чего не сказал. Ты здесь в невыгодном положении. — И он взглянул на нее с подчеркнутым сарказмом.
Прежде чем Марианна успела ответить, он уже вышел из машины и открыл дверцу с ее стороны. Марианна не вставала с места: почти полминуты длился молчаливый поединок взглядов.
«Он снова победил», — думала Марианна, глядя в его холодные серые глаза. В самом деле, глупо поднимать шум из-за таких пустяков. И все же, отель — нейтральная территория, а в доме у друга Хадсона она будет чувствовать себя в слишком интимной обстановке.
Марианна вышла из машины, уклонившись от предложенной руки, и получила в ответ хмурый взгляд. Гордо выпрямившись и высоко держа голову, она направилась вслед за Хадсоном к узорчатым дверям.
— Надеюсь, ты не станешь устраивать сцену при Хассане и его жене? — спросил он, обернувшись к ней.
— Разумеется, нет, — сердито ответила Марианна. — Очень мило с их стороны предложить нам ночлег. Я только надеюсь, что это не доставит им лишних хлопот.
— Гостеприимство у марокканцев в крови, — спокойно ответил Хадсон. — Это щедрый и благородный народ.
«В отличие от тебя» — ясно услышала Марианна в его холодном тоне.
Дверь отворилась на звонок почти немедленно — очевидно, хозяева видели подъехавший автомобиль. На пороге стоял человек, столь разительно похожий на Идриса, что Марианна сперва сочла братьев близнецами.
— Хадсон, дружище! — Хассан расплылся в улыбке, сверкнув золотыми зубами. — Заходи, дорогой, заходи! Это и есть твоя Анни? Да она еще красивее, чем описывал мне Идрис! Заходите, Калия вас ждет!
«Твоя Анни». Сейчас не время было спорить с Хассаном; однако слова его вертелись у Марианны в голове и во время представлений и приветствий, и позже, когда все четверо сидели в саду за любимым напитком марокканцев — зеленым чаем с мятой.
— Надеюсь, комнаты вам понравятся, — с улыбкой заметил Хассан, когда маленькая горничная, разливавшая чай, жестом позвала гостей за собой в дом. — Если что-то понадобится, не стесняйтесь, зовите Сораи. Чувствуйте себя как дома!
«Комнаты»… Марианна тихонько вздохнула, испытав одновременно облегчение и странное разочарование. Во время ужина у нее создалось впечатление, что Хадсон выставляет ее своей близкой подругой, руководствуясь задними мыслями. Теперь она не знала, радоваться или огорчаться своей ошибке. Что ж, в другой раз не будет давать волю воображению.
— Что это значит?!
Горничная распахнула дверь, за которой Марианна надеялась найти две спальни, указала на звонок для вызова прислуги и удалилась.
— Если не ошибаюсь, это спальня, — ответил Хадсон, оценивающим взором окидывая комнату. — И весьма недурная, должен заметить.
— Но… — Марианна уставилась на огромную кровать, гордо возвышавшуюся посреди комнаты. — А где же вторая спальня?
— Тебе не кажется, что здесь хватит места на двоих? — насмешливо спросил Хадсон, однако Марианна, если бы не была так увлечена созерцанием кровати, могла бы заметить, как хищно сузились его глаза. — Королевская кровать, огромная ванная, да еще и гостиная! Тебе чего-то не хватает?
— Отдельной постели! — обернулась к нему Марианна. Голос ее был обманчиво спокоен, но глаза выдавали гнев. — Я не собираюсь спать с тобой! Я позвоню Сораи!
Она двинулась было в гостиную, но Хадсон схватил ее за запястье и с силой развернул к себе.
— Черта с два! — прорычал он. — Ты не посмеешь так оскорбить Хассана!
— А меня оскорблять можно? — огрызнулась Марианна. — Ты ввел их в заблуждение, делая вид, что я… что мы с тобой…
— Ну что, что? Скажи вслух, не стесняйся!
— Что мы с тобой любовники! — выпалила Марианна.
— Ты с ума сошла, — ледяным тоном процедил Хадсон. — Не смеши меня!
— Тогда как ты объяснишь вот это? — и Марианна негодующим жестом указала на огромную кровать. Пуховое чудище, застланное шелковым покрывалом и усеянное разноцветными подушечками, вполне заслуживало звания «сексодром».
— Марианна, я понятия не имел, что Хассан уложит нас в одну постель, — все тем же ледяным голосом ответил Хадсон. Он не назвал ее «Анни» — это означало, что терпение его на исходе. — И в чем ты видишь оскорбление? Мы путешествуем вместе, и, естественно, Хассан решил, что мы более чем друзья.