Последние отзывы

  29  

Этот сакс ничего не боится. Сегодня он довольно легко забрал у викингов Кристен, лишил ее их защиты. Викинги не знали, что и подумать, когда он безоружный появился среди них.

Отер считал такую неосторожность проявлением глупости. Торольф полагал, что Ройс их провоцирует, ищет предлог, чтобы потом уничтожить. Кристен разделяла мнение Торольфа, она хорошо помнила взгляд Ройса, полный ненависти и злобы, в тот первый день, когда он отдал безжалостный приказ убить их.

Ройс внушал ей страх и в то же время восхищение — тут уж Кристен ничего не могла с собой поделать. Ей всегда доставляло удовольствие смотреть на ладную мужскую фигуру. Еще в последнюю ночь перед отплытием мать застала ее за тем, что она слишком долго и пристально рассматривает Дане, младшего сына Перрина, после его победы в ручном бою. Бренна тогда еще стала подтрунивать над ней, спрашивая с улыбкой, действительно ли здесь нет никого, кто бы мог стать ее мужем. Сильное, красивое мужское тело было отрадой глаз для Кристен, и мать научила ее не стыдиться таких чувств. А у этого сакса не только красивое тело, но и необыкновенной красоты лицо.

Честно говоря, смотреть на него для Кристен было истинным наслаждением, но ей не хотелось, чтобы и он с таким же восхищением разглядывал ее. При той ненависти, которую он питает к ней, даже ночь, проведенная вместе, не станет радостью. Пока он к ней равнодушен, она чувствует себя в безопасности, несмотря на то, что изолирована от других. Цели у нее прежние. Она будет работать и вести себя тихо, пока не представится возможность бежать. Но временами она ловила себя на мысли, что ей интересно — смогла бы она понравиться ему как женщина?

Желая выместить злость, женщины скоблили ее с таким ожесточением, что, без сомнения, могли бы дотереть до дыр. Она все это терпела только потому, что не хотела поднимать шум, следствием которого могло быть появление сакса.

Одежда, которую ей дали, вызывала у нее смех. Не было ничего, что пришлось бы ей впору, даже если распустить швы. Для своего роста она была достаточно стройной, но по сравнению со здешними женщинами слишком плотной. Рукава нижней рубашки оказались такими узкими, что она не смогла даже просунуть руки. Женщины стали спорить, стоит ли просто распустить швы или же вшить полоску материала. Кристен решила проблему быстро и просто, оторвав рукава совсем. Дома она всегда носила летом платья без рукавов, а здесь в платье с рукавами ей и подавно было бы жарко. Женщины ее поведение не одобрили, но желания спорить с ней, так же как и у нее с ними, ни у кого не было — не хотелось вновь навлекать на себя гнев хозяина.

Нижняя юбка, которая должна была закрывать ноги, едва доходила Кристен до колен, а серое платье — до щиколоток. Но оно, по крайней мере, было без рукавов и с разрезами по бокам, так что пояском, который ей дали, можно было по настроению менять фасон. Кристен решила свободно подпоясаться, хотя по бокам проглядывала нижняя рубашка. Поскольку скрыть фигуру все равно не представлялось возможным, она решила хоть как-то отвлечь внимание от своих округлостей.

Сапоги у нее забрали и дали пару домашних туфель с легкой подошвой; она бы с удовольствием их носила, если бы не надо было снова надевать цепи. Туфли были низкими, а ей не хотелось носить цепи на голых ногах. Кристен сказала это женщинам, и Эда, старшая из них, приняла мудрое решение: не стала надевать цепи, а взяла их с собой, когда вместе с еще одной женщиной повела Кристен наверх.

Кристен на могла сама себе объяснить, почему она так волнуется перед новой встречей с лордом Ройсом. Она не верила, что может ему понравиться, и все же, после того как ее искупали, одели и причесали, оставался мизерный шанс.

Ройс сидел за маленьким столом и шлифовал длинный обоюдоострый меч, когда Эда втолкнула Кристен в комнату. Не объясняя, почему Кристен без цепей, она положила их на стол и ушла, закрыв за собой дверь. Кристен осталась стоять посреди комнаты.

Это было большое, почти пустое помещение без украшений на стенах и ковров на полу, только на одной стене была развешена целая коллекция оружия.

Кристен, не привыкшая ни перед кем опускать глаза, смело рассматривала Ройса с ног до головы, пока не встретилась с ним глазами. И теперь, даже если бы захотела, она не смогла бы отвести взгляд. В его глазах она не увидела ненависти. В них было только удивление.

— Кто ты?

Этот вопрос как бы сам сорвался с его уст. Да и можно ли ожидать другого, если Ройс совершенно сбит с толку?

  29