29 
Нет, Теодор не осуждал Франсуа. Кто он такой, чтобы судить человека, которого вовсе не знал? Ему самому доводилось любить, и любить крепко, и все эти женщины оставили в его сердце глубокий след. Так будет и с госпожой де Ларди... но, стоп: буквы имен его и Камиллы не сплетутся вензелем. Хватит уже думать об этом.
Снег под рукой был очень холодным.
Теодор не знал, сколько он так просидел: с закрытыми глазами, ловя ленивые прохладные мысли, которые пахли вербой. Наверное, не слишком долго: когда он услышал оклик аббата, солнце, кажется, не сделало ни шагу по небу.
– Шевалье? – Снег захрустел совсем рядом, появился встревоженный Анри. – С вами все хорошо?
– Да, благодарю вас. Я созерцаю природу.
– А! – Священник успокоился. – Мы увидели вашего коня у дороги, ждали вас некоторое время, потом я решил отправиться на поиски.
– Не стоило утруждать себя, святой отец. – Теодор поднялся с некоторым усилием, нога затекла.
Анри сделал было движение, чтобы помочь ему, но вовремя остановился. – Госпожа де Ларди уверяет, что я один из неизменных факторов в окружающем мире. Что со мной может случиться, когда в меня так свято верят?.. Как там, у замка?
– Многое изменилось. – Несла в себе фраза двойной смысл или нет, оставалось лишь предполагать. Мужчины медленно пошли обратно к дороге.
– Птиц нельзя держать в клетке, – пробормотал Виллеру.
Анри бросил на него быстрый взгляд и уточнил:
– Вы имеете в виду Камиллу?
– Да. – Отпираться не имело смысла. Вильморен чуть не проткнул его взглядом.
– И вы ищете ключ?
– Что вы, святой отец, – тихо сказал Виллеру – дорога была уже совсем рядом. – Она сама ищет. Я помогу, по мере своих скромных возможностей. Хотите присоединиться к поискам? Мне кажется, у вас неплохие шансы обнаружить ключ первым.
Он не хотел это говорить, вернее, не хотел говорить это так. Анри остановился, губы его побелели. Теодор видел, как Камилла, спешившись, рассматривает причудливо искривленный куст у дороги.
– Что вы имеете в виду, шевалье? – холодно спросил аббат.
Теодор вздохнул:
– Я жертва собственного косноязычия, святой отец. Никогда не умел играть в слова... Я хотел сказать всего лишь, что госпожа де Ларди – очень несчастная женщина и пока не знает, как выйти за рамки своего несчастья. Знание путей и возможностей подарит ей покой. Если вы можете ей чем-нибудь помочь, словом или делом, прошу вас, помогите.
Анри кивнул, принимая объяснение, вертикальная складка на его лбу разгладилась.
– Да, шевалье, я понял. Спасибо. – Отрицать, что претендует на благосклонность Камиллы, аббат не стал.
– Вам не за что меня благодарить, – сказал Теодор. «Уж скорее я буду благодарить вас, если вы сделаете ее счастливой».
– Господа, вы исследуете пень? – весело спросила Камилла, подходя к ним. – Я устала и хочу выпить чаю.
– А мне пора возвращаться в аббатство, – с сожалением произнес Вильморен. Он бросил еще один взгляд на Теодора, давая понять, что их разговор не окончен. Что ж, Виллеру готов продолжить при первом удобном случае.
В гостиной Камиллы было довольно жарко; в камине горел огонь, а сама хозяйка пряталась в клубах табачного дыма. Теодор остановился у дверей, сдержанно кашлянув.
– Вы звали меня, сударыня?
– Садитесь, шевалье, садитесь, – кивнула Камилла, откладывая трубку в сторону. – Хотите вина?
– Благодарю вас, нет. – После прогулки шевалье чувствовал себя не очень хорошо: его слегка знобило, голова раскалывалась. Пить при недомогании он считал глупостью.
Усевшись в кресло напротив госпожи де Ларди, он стал ждать.
– Через несколько дней я собираюсь объезжать поместье. Готовы ли вы сопровождать меня?
– Да, вполне. Не помешает проверить новобранцев в деле. – Теодор потер лоб.
– Вы хорошо себя чувствуете? – Камилла заметила, как Виллеру поморщился.
– По правде говоря, не очень.
– Вот и отправляйтесь отдыхать, а вечером мы вернемся к нашей беседе. Преподобный де Верней приедет с минуты на минуту, я хотела вас представить, но, пожалуй, вам лучше пойти лечь. – Госпожа де Ларди выглядела встревоженной. – Не хватало еще, чтобы вы вновь заболели.
– Ну что вы, сударыня, я не столь слаб, – усмехнулся Теодор, вставая.
– Разумеется, – спокойно согласилась Камилла. – Значит, вечером, около девяти, я вас жду. И, шевалье... я хотела просить позволения называть вас по имени. Мы ведь друзья.
29 
